придавали школе хоть какой-то смысл. От преподавания английского он никогда не получал столько удовольствия, сколько от драматического кружка. Так что в конце семестра Дэвид подал заявление: осенью он не вернется к работе. И летней школы в этом году тоже, разумеется, не будет.

Грета ушла на пенсию несколько раньше и успела привыкнуть к замкнутой домашней жизни. Дэвид, впрочем, оказался гораздо более приспособленным к заточению в укрытии, чем ожидал.

– Знаешь, когда отключается электричество, ты удивляешься, как это мог раньше принимать его как должное, – говорил он. – Вот именно так я сейчас себя чувствую, когда вспоминаю, каким открытым был некогда мир. Мы могли выходить и возвращаться по своему желанию, помнишь? Заглянуть по пути в магазин или в торговый центр, пообедать в ресторане когда взбредет в голову…

Грета улыбалась:

– Но мы ведь этого не делали. Мне приходилось ломом выковыривать тебя из кабинета, насколько я помню.

– Ничего, вот увидишь, что будет, когда вернется нормальная жизнь.

А про себя думал: если вернется. Но вслух не говорил.

А вот к чему оказалось легче привыкнуть – поразительно легко, правда, – это к внезапному исчезновению общения со знакомыми. В прошлом они иногда собирались компанией с немногочисленными друзьями, из школы или его театральных проектов, и тем не менее, пока все мирно сидели рядом и беседовали, Дэвида частенько преследовала предательская мысль, но такая настойчивая, что он опасался ненароком выпалить: «Вы мне очень нравитесь, конечно, но нам точно обязательно встречаться?» И вот оказалось, что вовсе не обязательно. Без всего этого запросто можно обойтись. Они могли обмениваться электронными письмами, выражая сожаление, что нельзя встретиться, или даже, в случае Греты, поболтать по телефону, но, если на то пошло, только с парой приятелей. Дэвид нисколько не возражал против этого. Возможно, некоторым преувеличением было бы сказать, что он испытывал облегчение, но… да, откровенно говоря, именно облегчение. Если бы еще дети были рядом, он был бы совершенно счастлив.

А потом позвонил Николас.

Николас жил в Нью-Йорке со своей женой Хуаной, гастроэнтерологом, и пятилетним сыном Бенни. Они не виделись с начала пандемии, и Дэвид опасался, что не смогут встретиться еще несколько месяцев или даже лет. Но Николас сказал:

– Как ты отнесешься к тому, что мы с Бенни приедем к вам погостить на некоторое время?

– Ты серьезно? – ахнул Дэвид. Это он схватил трубку, едва увидев, кто звонит. И многозначительно повел бровью Грете, которая стояла рядом, дожидаясь своей очереди поговорить.

– Ты не побоишься? – спросил Николас. – Мы, конечно же, самоизолируемся на две недели и сдадим анализы перед отъездом, это без вопросов. Мы прекрасно понимаем, что вы оба в зоне риска, в вашем-то возрасте.

– Ни в какой мы не в зоне риска! Мы здоровы как лошади!

– Что там? Что? – нетерпеливо подпрыгивала Грета, и Дэвид, прикрыв трубку ладонью, сообщил: – Он хочет приехать к нам на некоторое время вместе с Бенни.

Грета стиснула ладони под подбородком и неистово закивала.

– Мама уже побежала к дверям высматривать вас, – сказал Дэвид Николасу. – А Хуана не приедет?

– Нет, в этом все дело, Хуана сейчас на передовой. Ее перевели в инфекционное отделение, потому что у нас тут катастрофа в городе, – не знаю, в курсе ли вы. Так что она почти не бывает дома, а когда бывает, ей нельзя оставаться с нами в одном помещении. А поскольку наша няня уехала домой к своей семье, я остался с Бенни один на один. Вот и подумал, может, вы с мамой могли бы мне помочь с малышом.

– Господи, да конечно! – воскликнул Дэвид. – Конечно, поможем. И забудь про эту самоизоляцию, собирайся сию же минуту.

– Нет-нет, мы не хотим рисковать. Сначала изолируемся, а потом к вам…

Конца фразы Дэвид не расслышал, потому что Грета выхватила у него трубку.

– Николас? Ты должен приехать прямо сейчас. Нет никакой необходимости в карантине.

Дэвид опустился в кресло, предоставив жене урегулировать вопрос: за ней по-прежнему сохранялся авторитет опытной медсестры. И она была права, возражая, потому что они в самом деле не подвергались никакому риску. Ну если только чуть-чуть. И они уж точно нисколько не напоминали тех стариканов, каких представляешь себе при виде грозных плакатов «Не убивай мамочку» – плакатов, призывающих носить маски и соблюдать социальную дистанцию. Дэвид даже не поседел с возрастом, а скорее стал эдаким выцветшим блондином, а Грета сохранила гладкую смуглую упругую кожу, только вокруг глаз появилось немножко морщинок.

Но он забыл, что авторитет врачей перевешивает сестринский, и сейчас Грета смиренно говорила в телефон:

– Да, я признаю, что Хуана специалист… Да, конечно, я все понимаю…

И Дэвид тоже смирился. Ладно, подождем две недели. Но зато потом наконец-то в их доме вновь появятся дети.

Никто, кроме, возможно, Греты, не понимал, что Дэвид мучительно страдал, пережив трагическую утрату. Две утраты, точнее. Он потерял двух любимых детей – Эмили и Николаса. Да, верно, сейчас они превратились в двух родных любимых взрослых, которых тоже зовут Эмили и Николас, но это уже другие люди. А те дети, они как будто умерли. И Дэвид горюет с тех самых пор.

А сейчас он испытал прилив надежды, эдакое внутреннее бурление, и не успела Грета повесить трубку, как Дэвид начал планировать, чем займется вместе с Бенни.

* * *

Готовиться они начали тут же – заказали на Амазоне надувной детский бассейн и игру вроде бадминтона, для которой не нужно сетки. Было решено, что Бенни поселится в старой комнате Николаса, где на потолке остались еще светящиеся в темноте пластмассовые созвездия, а Николас будет жить в комнате Эмили. (Маловероятно, что самой Эмили эта комната когда-нибудь понадобится, как ни печально это признавать. Она живет в Висконсине, работает терапевтом в реанимации, то есть сейчас в самой гуще событий. Не смей думать об этом, приказал себе Дэвид. Даже не начинай.)

Кабинет Дэвида, с дверью прямо в кухню, Николас может использовать для работы. Николас зарабатывал на жизнь, продавая собственные изобретения: сворачивающийся матрас, «Спитрас», к примеру, который ребенок может принести с собой в детский сад или к няне; или напоминающая соты конструкция из стеклопластиковых спальных капсул, для отдыха в аэропорту, под названием «ГоуВингс». Чем именно в настоящий момент занимается сын, Дэвид не знал, но понимал, что в любом случае работа Николаса предполагает приличное количество деловых встреч – сейчас все онлайн, разумеется, – а в кабинете почти не глючит вай-фай.

Еще один момент, которым Дэвид занялся лично, это разбивка небольшого огорода. Предприятие требовало некоторых ухищрений, поскольку двух недель недостаточно, чтобы вырастить что-либо на пустом месте. Он вызвал газонокосильщика с культиватором и заказал в питомнике готовые