их расслышать, Грета сказала:

– А ты так волновался перед его приездом! Помнишь? И видишь, как хорошо получилось.

– Да, было здорово, – согласился Дэвид.

– А я тебе говорила! Вот ровно так же было, когда родился Николас.

– И все равно никогда не надо заранее рассчитывать на то, что члены семьи понравятся друг другу.

– Ой, Дэвид. Члены семьи любят друг друга!

– «Любят», именно. А я говорю про «нравятся».

Он помолчал. И в памяти вновь всплыла давняя картина, старая фотография: он, семилетний, в пляжном халате на берегу озера Дип Крик.

– Вот своему отцу я, например, не нравился, – сказал он.

– В смысле?

– Дети чувствуют такие вещи. Для них это вопрос выживания. Они должны уметь оценивать мельчайшие реакции родителей, распознавать малейшие изменения голоса.

– Тогда, – сказала Грета, – ты наверняка должен знать, что твой отец очень ценил тебя.

– Да, конечно, я знаю, – уступил он.

– А ты очень ценил его. – И она взяла его за руку, притягивая поближе. – Ты был хорошим сыном.

– Если ты так считаешь…

– Конечно, я так считаю! С твоей стороны было великодушно, например, не подавать виду, что ты знаешь, что мать живет отдельно от отца.

– Но это же естественно. Он бы чувствовал себя униженным. – Дэвид не стал напоминать, что он вообще этого не замечал, пока мать сама ему не рассказала.

– Так это и бывает. Так устроены все семьи – утаить неприятную правду, позволить немножко самообмана. Немножко доброты и великодушия.

– И немножко жестокости.

– И немножко жестокости, – не стала спорить Грета.

Дэвиду стало легко от того, как спокойно она отнеслась к сказанному им. Как будто боялся, что она вдруг взглянет на него другими глазами. Как будто скажет: «Да, теперь, когда ты упомянул об этом, я вижу, что ты и в самом деле не нравишься».

Но нет, он должен был знать, что она никогда такого не скажет. Только не его Грета.

* * *

Николас решил выезжать ближе к полудню, чтобы не попасть в час пик. Как всегда в подобных ситуациях, Дэвид разрывался между тоской перед их отъездом и желанием, чтобы это все поскорее закончилось. («Я предпочитаю сидеть в аэропорту, чем сидеть в гостиной», – бывало, говаривал он Грете, когда они уезжали, погостив у Эмили.) Поэтому когда Николас поднялся наконец и произнес: «Ну что ж…» – Дэвид был почти рад. Все вместе вышли на улицу; пес на поводке – на случай, если начнет упираться и не захочет лезть в машину. Дэвид и Грета обняли на прощанье Бенни, отец пристегнул его в детском сиденье. Джон устроился рядом, тихонько ворча, Николас захлопнул заднюю дверь и повернулся к родителям.

– Спасибо, дорогие. Думаю, вы рады будете теперь отдохнуть в тишине и покое.

– Это да, – не стал спорить Дэвид, и они обняли сына, и отошли в сторонку, и долго смотрели вслед. – Что ж, – вздохнул Дэвид, когда автомобиль скрылся из виду, – вот и опять мы старик со старухой, те же и там же.

А Грета взяла его под руку, и они побрели обратно к дому.

Остаток дня они провели, наводя порядок, прибираясь в гостевых комнатах и перенося вещи Дэвида обратно в кабинет. В какой-то момент, когда он подключал свой компьютер, Грета, стоявшая у книжного шкафа, спросила:

– Ты это видел?

Она держала в руках семейный альбом, тот, что Николас недавно листал. Альбом был раскрыт на листе, вложенном между страниц альбома: распечатанная фотография Дэвида и Бенни вместе в огороде. Дэвид чуть наклонился, рассматривая пригоршню помидорок черри, которые протягивал ему Бенни. «Бенни с его любимым дедой», – гласила подпись, выведенная почерком Николаса.

– Ох, – выдохнул Дэвид, потому как вид чуть запачканных пальчиков Бенни вызывал острую боль, почти физическую.

– Я попрошу Николаса прислать мне это фото, чтобы распечатать большого размера, – сказала Грета. – Теперь это мой любимый твой портрет.

– Шедевр: старик с цыплячьей шеей, – фыркнул Дэвид. Но ему было приятно.

* * *

Еще несколько дней они находили то тут, то там разные вещи. Детский носочек, забытый в сушилке, пожеванная резиновая игрушка во дворе… Однажды Дэвид застал Грету в кухне, она стояла неподвижно, уткнувшись носом в клочок ткани. Опустила ее и взглянула на мужа, а глаза у нее подозрительно блестели. Детская маска, неровно подшитая, с криво простроченным швом.

– Нет-нет, даже не думай, – тут же вскинулся он, мгновенно принимая на себя роль разумного начала в браке, и Грета смущенно рассмеялась и протянула ему маску. Но, едва скрывшись в кабинете, где он собирал коробку с забытыми вещами, чтобы отправить в Нью-Йорк, Дэвид прижал маску к лицу и глубоко вдохнул. Ткань еще хранила детский запах Бенни, сладко-соленый, запах чистого детского пота. Он словно видел ушки-раковинки Бенни, слышал его хрипловатый голосок:

Люди песенки поют, не пойми к чему,

Все равно они поют, просто потому…

Дэвид тряхнул головой, улыбнулся, положил маску в коробку и вернулся к Грете.

КОНЕЦ

Примечания

1

Название местного бейсбольного клуба и птицы – символа штата Мэриленд. – Здесь и далее примеч. перев.

2

Персонаж английской детской песенки, красавчик-моряк.

3

Sleepy Woods – Сонный Лес (англ.).

4

Американская пловчиха и актриса, звезда «аквамюзикла» 1940-х и 1950-х годов, ее называли «Американской русалкой».

5

Популярная марка консервированных супов.

6

Марка фотоаппарата.

7

Знаменитая сеть универмагов в Мэриленде, основанная братьями Хатцлер в Балтиморе в середине XIX века.

8

От англ. dull – скучный, унылый.

9

Местное пиво из Балтимора.

10

Около 180 градусов по Цельсию.

11

Сеть супермаркетов.

12

Знаменитый торгово-развлекательный центр в гавани Балтимора.

13

«До свидания» по-японски.

14

Tomorrow – завтра (англ.).

15

Today – сегодня (англ.).

16

Вакцина против полиомиелита, разработанная Джонасом Солком в 1952 году.