Быть может поэтому они такие темные – подумала Софи, – чтобы не было видно.

Фелис мрачно глядела в окно, хотя за ним не было видно ничего кроме темноты. Вертолет уносил их в Долгабеш.

Линар не любил танцы. Куда как проще было упражняться с мечом или кинжалом. Там он хоть и был по меркам старших из народа не ловчее ребенка, но хоть чувствовал себя в своей стихии. Убей или умри, рань или сам проливай кровь. А тут…

Больше всего в своей жизни Линар танцевал с Синаем. Интересно чтобы на это сказала Софи?… Он подумал, что нужно будет обязательно ей рассказать и улыбнулся.

Синай учил его, но это был так давно. Голова помнила, а тело нет. Это был лишь третье празднество, на котором Линар был в статусе взрослого мужа, а не юноши. И никто из дев раньше не изъявлял желания почтить его танцем. Сюрпризом это не было – он знал кто он. С самого раннего детства знал, потому учился танцам с особой неохотой и злобой. Знал, что ему эти навыки едва ли когда-нибудь пригодятся. И надо же…

Сама Нилейна Сигайнская улыбалась ему, пока он словно неуклюжий медведь старался не отдавить ей ноги и пристально следил за эльфами слева и справа, чтобы ухватить, что именно ему следует делать. Слава духам, танец был не так уж и сложен. Вперед, назад, смена рядов, вперед назад, крест-накрест…

Линар запомнил после первой полной фигуры, но от того стало только хуже. Теперь он мог не глядеть на эльфов, и следовало глядеть на Нилейну. Улыбаться, отдавать дань ее красоте. С улыбками девам у него было еще хуже, чем с танцами. С Софи получалось само собой, а с другими…

Он бросил взгляд на их диваны, но стоящие эльфы загораживали их. Он не увидел ее. Что за речи там говорит ей Шедар? Ему не понравилось, что он говорит с ней. Линар боялся, что он оскорбит ее, не смотря на то, что он сказал ему четко и ясно, что относится к ней как к госпоже своего сердца.

Он говорил это многим: Эльтану, Синаю, Владыке… И никто не придавал его словам значения. Для всех она была смертная, а значит не стоила упоминаний в разговоре. Даже Синай…

Единственные, кто относился к ней с почтением, были Нилан и Финар. Нилан со смертными давно был не так строг, как прочие эльфы, жил с ними бок о бок слишком долго. Часто говорил, что они разнятся гораздо сильнее эльфов. Есть достойные, а есть нет. Софи он считал достойной почета, а порой и просто расхваливал ее на все лады до такой степени, что в Линаре начинала шевелиться его недостойная ревность.

Финар же, к удивлению Линара, принял ее как хозяйку дома. Не сразу, но принял. После той ночи, когда на него напали. Софи, смертная да еще и дева, вступила в бой с людьми, спасла Линара, получила рану, а после почтила его желание уединения. Финар не ждал от смертной ни отваги ни чуткости, его это по настоящему впечатлило, и он стал отдавать ей дань как хозяйке. Приходя здоровался, уходя прощался, позволял готовить самой, без его участия. Замечала ли она это?..

Нилейна вытянула к нему тонкую ладонь и мягко коснулась рукава, когда они меняли фигуру.

«Надо же – едко подумал Линар. – Какие милости…»

Его раздражало это. Всю свою жизнь он был для всех эльфиек невидимкой, презренным полукровкой, позорным недоростком, но теперь…

Слава о его деяниях взбудоражила сердца. Шедар сказал, что сегодня любая будет рада почтить его беседой, притащил этот проклятый стул…

Традиция была старая как мир. На пиру неженатые могли пригласить объект своего интереса на беседу. Нужно было попросить друга привести деву. Друг или перст должны были так расхвалить своего побратима, чтобы дева согласилась, не зная с кем именно ей придется вести разговор. Тогда ее вели, сажали перед мужем, угощали вином…

Линар разгневался едва увидев этот стул. Он давно не считал себя свободным! Его сердце было отдано! И он не скрывал этого. Софи на прошлом празднестве была в венце, с его звездой на груди, об этом словно все позабыли, хотя когда это случилось никто не забывал кинуть на нее презрительный, а на него порицающий взгляд.

И вот после песен он пошел проводить Нилейну к ее сестре. Мелана с Эльтаном так насели на него, что не пригласить ее танцевать было невозможно. Он пригласил, а она согласилась. Линар пока шел снимать меч, едко гадал согласилась бы прекрасная Нилейна танцевать с ним год назад, на прошлых весенних празднованиях? Тогда она не бросила даже случайного взгляда на его стол с крохотной свитой.

Его госпожа стояла совсем одна, с постыдными звездами на манжетах, да еще и Шедар донимал ее явно не слишком почтенной беседой. Линар сжал зубы. Что он мог поделать? Владыка запретил… Цена была уплачена. Он пошел танцевать с прекрасной Нилейной, что смущалась от его взгляда и покрывалась очаровательным румянцем.

Он, конечно, видел ее красоту. Глаза его еще были при нем. Но она ничего не задевала в нем. Она была красивее многих, но и была как многие из его народа. Кожа ее была как тонкий атлас, глаза словно небо летним днем – светлые и искристые. Волосы черные как зимняя ночь. Она была красива… и безразлична. Линар знал, что те милости, что она дарит, она дарит его славе, а не ему самому. Что в глубине души ей просто любопытно рассмотреть поближе «этого странного Шахране Сиршаллена».

Песня закончилась. Нилейна чуть раскраснелась, от чего стала еще краше. Линар улыбнулся ей почти искренне. Такая нежная воздушная красота и правда заслуживала улыбки. Да и Мелана не чаяла в сестре души, и быть может Нилейна вовсе не так плоха, как он вообразил.

Она чуть склонилась, благодаря за танец. И конечно же не стал оскорблять ее, покорно попросил станцевать второй. Она кивнула.

Как знать, быть может ему больше никогда не придется станцевать с прекрасной эльфийкой в Доме Решений Сиршаллена.

Снова заиграла музыка, Линар хлопал в ладоши, поглядывая вокруг – нужно было сориентироваться что на этот раз его ждет. Софи пыталась научить его танцевать и бросила эту затею, сказав, что он совершенно лишен чувства ритма. Она знала об этом и все равно любила его… Несмотря на все его изъяны.

От мыслей о Софи улыбка сама собой согрела губы. Он танцевал с Нилейной, прекрасной эльфийской девой, а думал о Софи. О своей смертной госпоже.

Второй танец дался ему ничуть не легче, чем первый. Один раз он чуть не наступил на подол платья Меланы, что кружилась рядом с Эльтаном. Тот неодобрительно поглядел на него, усмехнулся и покачал головой.

Линар смущенно опустил глаза. Эльтан стал относиться к нему теплее. Отказался от прозвища, даже назвал братом несколько раз. А Линар каждый раз глядя на него чувствовал острый болезненный укол вины, что никто, никто из их народа не взял на себя ношу… А Эльтан взял.

Наконец песня закончилась.

«Слава богам…» – подумал Линар и повел Нилейну к их столу.

– Благодарю за танец, – сказал он, поклонился и отступил, собираясь уйти.

– Мне было приятно, – сказал она смущенно. – Благодарю, Шахране.