— Что ты меня все торопишь?! Я же не робот, а пожилойчеловек. Лучше бы лопату взяла да подсобила, — не на шутку разозлилсяизрядно уставший дед. — Привыкла в своем банке деньги считать…

— Дед, я с лопатой никогда не дружила. Физический трудменя никогда не привлекал, а только интеллектуальный. Это ты у нас человекдеревенский. Как-никак на земле вырос. Вот тебя и должно тянуть к земле. Тебена огороде не привыкать работать.

— На огороде не привыкать, а на кладбище привыкнутьнадо.

— Давай, я жду, — я махнула рукой и направилась ксвоей машине, которая стояла в самом начале кладбища.

Как только я к ней подошла, то сразу обратила внимание, чтоу нее спущено заднее колесо.

— Вот черт! Надо же, а резина совсем новая.

Признаться честно, я еще никогда не меняла колеса, нотеоретически знала, как это делается. В моем багажнике имелась не толькозапаска, но и домкрат. Достав все необходимое из багажника, я почесала затылоки решила, что у меня есть время это попробовать. Сев на корточки, я схватиладомкрат и стала судорожно соображать, как им орудовать.

Если я знаю, как это делается, значит, я смогу это сделать,подумала я. Вдруг за моей спиной заскрипели тормоза. Я обернулась и увидела,что рядом со мной остановилась видавшая виды японская легковушка. Стараясьсохранить самообладание, я стала снимать колесо, не обращая внимание на дрожь вруках. Из машины лихо выскочили два коротко стриженных молодца и кинулись прямоко мне. Подсознательно я сразу почуяла недоброе, но по-прежнему не поднималаголовы, изо всех сил демонстрируя, что я очень занята делом.

— Здорово, красавица! — ехидно поздоровался одиниз них и бесцеремонно сел рядом на корточки.

— Здравствуйте, — вежливо ответила ему я, и снявприспущенное колесо, положила его на землю.

— Тебе помочь?

— Спасибо, я сама.

— Смотри, не женское это дело Я уже давно не разделяюдела на женские и мужские. Я привыкла все делать сама.

— У тебя что, мужика что ли нет? — словно лошадьзаржал незнакомец и дружелюбно хлопнул меня по плечу своей пятерней.

— У меня его слишком долго не было.

— А щас?

— Сейчас вроде бы появился. Я еще сама пока точно незнаю.

— Это как?! — незнакомец захлопал глазами ипосмотрел на меня подозрительным взглядом.

Я достала запаску и принялась ставить ее на место спущенногоколеса.

— А кто его разберет, этого мужика. Сегодня он есть,завтра его нет…

— Тебе, подруга, в натуре, какие-то мужики левыедоставались, наверное…

— Может быть. Правые пока не встречались.

— Ну, ты, подруга, даешь. Витюха, ты слышишь, чо онаговорит. Витюха, она по-моему к мужикам хреново относится. Как этих баб-тоназывают, которые мужиков на дух не переваривают?! Феминистками. Точно,феминистками… Феминистка, наверное.

Парень вновь хлопнул меня все той же здоровой пятерней поплечу и уж чересчур язвительно спросил:

— Ты случайно не феминистка?!

— Пока нет.

— А что, скоро будешь?

— Не знаю. Может, и буду. Я никогда ничего не планирую.

Второй парень оказался более суров, чем первый, и менееразговорчив. Не говоря ни слова, он взял меня за шкирку и заставил оторватьсяот домкрата, а точнее, он заставил меня встать. Я так растерялась, что даже неуспела испугаться. Встав в полный рост, я резко убрала от себя чужие руки ивдохнула как можно больше воздуха.

— Вы что?!

— А ты чо? — процедил сквозь зубы молчаливый.

— Я тут себе спокойно сижу, колесо ставлю, а вы мнемешаете…

— А чо это ты на кладбище колесо ставишь? —молчаливый Витюха так сощурил свои недобрые глаза, что по моему телу пробежалколючий холодок.

— А какая разница, где колесо ставить? Где оноспускается, там я его и ставлю.

— А какого лешего оно у тебя на кладбище спустилось?

— Не знаю. Спустилось и все. Я-то тут при чем? Ономогло в любом месте спуститься. Это от меня не зависит.

Парень по имени Витюха, видимо, очень сильно разозлился иуже в который раз хорошенько меня тряхнул.

— Ты, овца, чо из себя корчишь?! Ты чо, вопроса непоняла?! Ты чо на кладбище делала?!

— Я на кладбище ничего не делала, — растерялась яеще больше. — Я просто мимо проезжала, и у меня колесо спустило. Вы жеменя не среди могил увидели, а у входа на кладбище. И вообще, вы кто такие? Ина каком основании вы так со мной разговариваете?!

Самый лучший метод защиты — это нападение, отметила я просебя и постаралась побороть в себе страх.

— А ты кто такая?

— У меня здесь дача. Я сюда часто приезжаю, а лично вася тут вижу в первый раз.

— У нас тут тоже дача.

— А это не вы случайно у бабки Матрены остановились?

— Мы.

— Понятно. Я не говорю, что мне очень приятно с вамипознакомиться, но теперь будем знакомы.

— Витюха, а девка-то борзая, — произнес тот,который был посмелее. — Наглая девка-то. Наверное, ее жизни никто не учил.Может, поучим?

— Это вас никто не учил, как со старшими разговаривать.Просто кошмар, какая у нас молодежь пошла невоспитанная.

— Это ты-то старшая что ли?

— Старшая, а что, не похожа?!

— Не придуривайся, малолетка хренова.

Я судорожно захлопала глазами и чуть было не взорвалась отохватившего меня возмущения. Еще никто и никогда не называл меня малолеткой,тем более сейчас, когда от моей бурной молодости остались одни ностальгическиевоспоминания.

— Это я-то малолетка?!

— Ты!

— Я?!

— Ты. Витюха, а она на одну артистку похожа.

— Какую еще артистку?

— Да щас самую популярную. Помнишь? Я ее фамилию забыл.

— Я не помню, когда в последний раз телек смотрел.

— Да ты должен ее знать. Она часто играет.

— Я же тебе говорю, что телек вообще не смотрю.