— Да ни хрена не осталось, — я почувствовала, какна глаза накатились слезы, и поняла, что больше не могу и не хочу говорить наэту тему. — Был бы холостой, за женатого бы не цеплялась! Люблю я его,дед, понимаешь, люблю!

— Так и люби на здоровье. Встречайтесь, чтобы никто незнал.

— Так он сам не хочет. Он сам со мной жить собрался.

— Надолго ли?! Пока по семье не соскучится?!

— Хватит!!! — закричала я так громко, что у менязазвенело в ушах. — Хватит!!! Давай копать!

Дед кивнул головой и взял лопату в руки. Когда он сталкопать, я встала рядом и принялась наблюдать за процессом. Всякий раз, когда онразгибался, чтобы отбросить землю в сторону, он оглядывался по сторонам иприслушивался к каждому шороху.

— Сегодня ночью дождь был. Земля хорошая, влажная.Анька, тут работы на целый день.

— А ты все не выкапывай. Просто в одном месте до самогодна подкопай и все. Если уголовник там, то мы увидим его ноги или голову.

— Я так и сделаю. Все-таки тебя дома чужой муж ждет.

— Дед, хватит, — уже более спокойно сказала я и струдом сдержалась, чтобы не разрыдаться. — Я со своим дерьмом самаразберусь.

— Разбирайся, дочка. Разбирайся и постарайся принятьправильное решение. Только знай, что это дерьмо не твое, а чужое. Ты слишкомхороша, чтобы в чужом дерьме копаться. На кой черт оно тебе сдалось? Тыпосмотри на себя в зеркало. Тебе ведь только свистни.

Я уже устала свистеть. Ничего хорошего не получается. Всюсвою сознательную жизнь больше всего на свете я боялась любви и мужчин. В этойжизни мне удавалось все или почти все. Мне не удавались только отношения смужчинами. Эту науку я так и не смогла постичь. Никакая страсть не можетсравниться с любовными муками. Все мои многочисленные романы оборачивалисьнеудачей. Я очень часто бросала мужчин сама, но все свои разрывы я переживалатак тяжело, как, наверное, не переживали их даже эти мужчины. Тот мужчина, скоторым я собралась жить, моя полная противоположность. Он спокойный ирассудительный, а я горячая и импульсивная. Таких женщин, как я,среднестатистические мужчины обычно избегают. Они боятся сочетания красоты,целеустремленности и огромной силы воли. Хотя, признаться честно, среднестатистическиемужчины меня никогда не интересовали. Мужчины всегда боялись тех женщин,которые четко знают, чего хотят и как добиться желаемого. Они никак не хотятпризнать, что у женщины должно быть собственное дело. Я очень непростойчеловек. Даже чересчур непростой. Я стремлюсь только к сильным и цельным людямпотому, что именно сильные люди могут влиять на судьбу. Их сила дает им на этоправо. Одно время мужчины вообще перестали меня волновать, и это было страшноевремя. Меня предал близкий человек и моя самая близкая подруга. Разочарованияоказались слишком сильными, но разве можно винить меня за то, что сегодня вмоей жизни появился любимый человек, что я люблю и любима…

Яма заметно углубилась, но пока из нее ничего не виднелось.

— Дед, ну что там? Есть что-нибудь?

— Пока ничего.

— Может, там вообще этого уголовника нет? Кстати, счего мы взяли, что он должен там быть?!

— Может, его и нет… — спокойно сказал дед, не вынимаяиз рта сигарету— Тогда куда же он подевался?

— Скорее всего это так и останется загадкой.

После небольшого перерыва дед вновь принялся за работу.Наверное, со стороны мы напоминали полоумных, но сейчас мы таковыми и были.

— По-моему, лопата задела какие-то лохмотья, —озадаченно сказал дед и несколько раз ударил лопатой по одному и тому же месту.

— Какие еще лохмотья? Осторожно, вдруг это уголовник.

Я не видела себя в зеркало в данный момент, но знала, чтосейчас я совершенно белая. Белая, как полотно. В нос ударил запах сырой земли изапах… чего-то тухлого, страшно вонючего. Через минуту мы оба не сомневались втом, что в яме лежит покойник.

— Ань, там кто-то лежит. Кто самым наглым образомзабрался в мою могилу, — немного испуганно сказал дед и стал копатьдальше.

— Кто там может лежать, кроме уголовника, — менязамутило, и я отошла немного подальше.

Голова закружилась от тошнотворного запаха, а в ушах такзагудело, что мне пришлось собрать все свои силы, чтобы не упасть рядом спустой могилой и не отдаться воле Всевышнего.

— Ань, да что тут творится, елки зеленые! —возмущенно закричал дед и резко перестал копать.

— Что там?

— Тут совсем другой мужик.

— Какой другой?

— А я почем знаю. Я его в первый раз вижу.

Я вновь подошла к могиле и издала пронзительный крик. Впочти раскопанной яме лежал… следователь Голубев. Конечно, это был он, я немогла ошибиться, даже при том, что его глаза были плотно закрыты.

— Ань, ты его знаешь?

— Да так, видела в городе один раз. Дед, а как он здесьоказался?

— А я почем знаю. Я его сюда не закапывал.

— А кто ж его сюда закопал?

— Понятия не имею.

— Дед, а он точно мертв?

— Ну, а ты сама как думаешь? Ежели человек лежитзакопанный в могилу — значит, он мертв.

— Дед, а может, ты проверишь? — с дрожью в голосежалобно пробормотала я.

— Что проверить?

— Ну, жив он или мертв.

Дед широко открыл рот и посмотрел на меня полоумнымвзглядом.

— Ты что такое говоришь, дочка? Ты хочешь, чтобы яспустился в могилу к покойнику?

— Я хотела, чтобы ты пощупал у него пульс…

— Да какой к черту пульс, ежели человек в сырой землележит?!

— Просто еще совсем недавно он был жив…

Очень многие люди еще совсем недавно были живы, а затемумерли. Смерть — она ведь никогда не спрашивает, сколько тебе жить отпущено.Она подстерегает совсем неожиданно. Она не привыкла спрашивать разрешения. Самапосуди, разве может человек без кислорода в могиле лежать? Даже если его сюдаживым закопали, то он уже все равно умер.

— Дед, а кто его сюда закопал-то? — я понимала,что задаю глупый вопрос, но просто не могла его не задать.