— Зачем мне их номера записывать, если их машина вон, вогороде стоит. Они у бабки Матрены поселились. Варвара их не захотела пустить,а Матрена пустила. Они ей хорошо заплатили. Вот она сегодня в город-то запродуктами и поехала. Я у них сам ружья охотничьи видел. И ружья, и удочки.Обмундирование у них имеется. Да только вот они еще ни на кого не охотились иникого не ловили.

— Ты хочешь сказать, что мы в деревне не одни?!

— Я же тебе говорю, что они у Матрены поселились.

Не выдержав, я встала со своего места и нервно заходила покомнате. Затем подошла к окну, посмотрела на Мат-ренин дом и довольно задумчивоспросила:

— Дед, а как ты думаешь, зачем они сюда приехали?!

— Да если б я знал…

— Ты считаешь, что они в самом деле охотники?!

— Не думаю. У нас тут охотиться особо не на кого.Настоящий-то охотник завсегда свои места знает. Что ж это за охотники, которыеедут неизвестно куда и неизвестно зачем. Они меня спрашивали, мол, на когоздесь поохотиться можно, а я им и говорю, что нужно дальше идти, но они никудане пошли. Да и рожи у них, словно они не на зверей охотятся, а на людей.

— Я же тебе уже говорила, что сейчас охотятся восновном братки. Они заядлые охотники. А на рыбаков эти мужики тоже не похожи?

— На рыбаков, может, и похожи… Только на тех, которыерыбу динамитом глушат…

— А сейчас они где?

— Недавно удочки взяли и на реку пошли.

— Очень хорошо. Замечательно.

— Что ж хорошего-то?

— А то, что пока в деревне лишних свидетелей нет, мы стобой на кладбище сходим.

— Зачем?

— Затем, что ты мне все и покажешь. Я своими глазамивсе увидеть хочу.

— Тогда, может, лопату возьмем?

— Лопату-то зачем?! — опять начала я терятьтерпение.

— Посмотрим, перебрался покойник в мою могилу или нет.

— Ты хочешь сказать, что ты среди бела дня копать собрался?

— Ну, не копать, а подкопать.

— Хорошо, возьми лопату на всякий случай. Может, у тебяи вправду белая горячка началась и на кладбище все на своих местах.

Взглянув на часы я подумала, что у меня не так многовремени, и решила, что нужно действовать.

На месте мы оказались довольно быстро. Остановив машину вначале кладбища, я громко хлопнула дверцей и посмотрела по сторонам. ДедГерасим достал лопату и направился в ту сторону, где еще совсем недавно мыпохоронили уголовника.

— Ну, что ты сразу лопату-то взял? — раздраженноспросила я и посмотрела на деда Герасима злобным взглядом. — Что тебеприспичило?

— Ты же сама сказала, мол, возьми на всякий случай.

— Я имела в виду, чтобы она на всякий случай лежала вбагажнике.

— Да какая разница лежит она в багажнике или я ее вруках понесу, — никак не хотел сдаваться дед.

— Большая. Твоя лопата наводит меня на не самые веселыемысли. В конце концов сейчас день. Мало ли кто тут может пройти.

— Да тут отродясь никто не хаживал.

— Ты всегда так говоришь. Только непонятно, откудаздесь тогда уголовник взялся и эти два «охотника».

Видимо, мои последние слова произвели на деда Герасимадолжное впечатление. Он остановился и посмотрел на меня каким-то страннымвзглядом.

— Ань, а ведь у нас раньше и в самом деле тихо было.Все время, пока ты не приехала.

Я заморгала глазами и почти со свистом вдохнула воздух.

— Ты хочешь сказать, что с моим появлением в вашейдеревне стало твориться черт-те что?!

— Нет, ты не подумай плохого. Просто это какое тосовпадение.

Не успев договорить последнюю фразу, я зашлась в крикеужаса. Дед оказался прав, и насчет его белой горячки я явно поторопилась.Могила, которая должна было быть зарытой, была открыта и наоборот. Увиденноепроизвело эффект разорвавшейся бомбы и заставило меня так сильно пошатнуться,что я чуть было не упала на землю. Облокотившись на деда, я ожесточенно терлаглаза, отказываясь им верить.

— Дед, да что ж это такое делается?! Неужели кто-торешил сыграть с нами дурацкую шутку?!

— Да на шутку это совсем не похоже.

— Тогда как это объяснить?! Ведь так не бывает.

— И я говорю, что так не бывает. Хоронили в одномместе, а могила получилась в другом. Ты только посмотри, как трогательно нашуберезку пересадили. Аккуратно, как будто она там и была.

— Дед, а кто это сделал?! — никак не могла яприйти в себя.

— Не знаю. Анька, а давай посмотрим, лежит там нашуголовник или нет.

— Ты что, собрался копать?

— Но ты же ночевать здесь не собираешься, а то могли быэто сделать ночью. Одному мне как-то не хочется.

Дед сел рядом с могилкой и закурил.

— Я ночевать не могу. Меня дома муж ждет.

— Какой муж? — дед прищурился и посмотрел на менявопросительным взглядом.

— Ну, не муж, а сожитель… Вернее не сожитель, алюбовник… Вернее не любовник, а любимый…

— Ты что, за пару дней уже успела мужчину найти?

— А я его и не теряла. Вернее, я думала, что я егопотеряла, а он оказывается и не терялся. Это тот женатый, я тебе про негорассказывала. Он от семьи ушел, на развод подал. Скоро у нас свадьба будет. Явсю жизнь мечтала надеть белое платье. Такое, чтобы вырез был побольше да фатаподлиннее.

Дед смачно затянулся и неодобрительно покачал головой.

— Значит, решила семью разрушить?

— Я ничего не разрушала. Там само все разрушилось.

— На чужом горе решила собственное счастье построить?

— Дед, перестань по-больному пилить! И так тошно. Ончеловек взрослый, соображает, что делает.

— А вот и не соображает. Очень часто бывает, что мужикисами не соображают что делают. А когда уже начинают соображать, то становитсяслишком поздно. Опомнись, Анька, не бери грех на душу. Что у вас там в городехолостых не осталось?!