принявших большевистскую революцию, я даю на выбор два пути — или отправиться прямо в ад, или эмигрировать в другой мир, где мне необходимо строить русское государство на руинах низвергнутого мной демонического Царства Света. Есть уже такие люди, что последовали со мной с чадами и домочадцами, и ничуть не жалеют. Или туда, или сюда, третьего не дано. И вам тоже я предлагаю сделать такой выбор.

Генерал Хорват, видимо, узрев прорезающийся в гневе нимб и прочие архангельские атрибуты, посмотрел на меня каким-то особенно сумасшедшим взглядом и блеющим голосом спросил:

— А как же, господин Серегин, Временное Правительство, свергнутое большевиками и вполне законное Учредительное Собрание, разогнанное при вашем, между прочим, непосредственном участии?

— Временное правительство, рожденное комитетом депутатов распущенной Государственной Думы, с момента своего создания не имело ни малейшей доли легитимности, — ответил я. — Но даже на это можно было бы закрыть глаза, если бы это правительство занялось уврачеванием ран, оставшихся от прежнего режима, и улучшением народной жизни. Но нет! Вместо того господа временные министры с каким-то особенным сладострастием кинулись топтать ногами и разрушать то, что ещё вполне могло работать. Ну кому, кроме врага России, могли понадобиться Приказ № 1 в воюющей армии или уничтожение не только охранной, но и уголовной сыскной полиции? Бандитов и убийц из тюрем и каторг выпустили тоже совсем не большевики. Стая бабуинов в магазине стеклянных игрушек ведет себя деликатнее, чем господа демократы при управлении Россией. Если вы тут у себя не допустили ничего подобного, то это не значит, что этого не было по всей России, в том числе и в столичном Петрограде. Товарищ Ульянов-Ленин, господин Хорват, пришёл на готовое, и бросал он свои зерна большевизма в почву, которую вспахал князь Львов и обильно, толстым слоем, унавозил главноуговаривающий Керенский. Не было у страны тогда иного выбора — или большевики, или полное развоплощение и расчленение по принципу «берите суверенитета кто сколько унесет». И Учредительное Собрание по замыслу организаторов выборов, должно было породить прямое продолжение того Временного Правительства, чтобы развалить все в России до конца и наверняка. Впрочем, что я тут перед вами распинаюсь — выбор вам предложен, решайте прямо здесь и сейчас.

Последние слова прозвучали как гром с грозовых небес, от которого Хорват, закатывая глаза, покачнулся на своём стуле.

«Вот даст сейчас дед дуба, — подумал я, — где я потом возьму себе начальника железных дорог с таким анамнезом. Лилия, иди сюда, ты мне нужна!»

Хлоп! — и мелкая божественность тут как тут.

— Ну что, папочка, опять перестарался со своим внушением? — спросила она, без лишних вопросов накладывая ладони на виски страдальцу. — То Ленин, то этот несчастный. Говорила я тебе, что не стоит размахивать нимбом направо и налево. А теперь — тихо, идет операция…

Минут через пять щеки старого генерала порозовели, и вскоре он вздохнул и открыл глаза. Увидел меня — и снова потерял сознание. Да что ж ты будешь делать… Неужели я такой страшный — даже в том случае, если мои атрибуты не сияют подобно зенитному дуговому прожектору, а лишь светят вполнакала? Или у этого человека совесть настолько нечиста, или его так сильно впечатлила скоростная расправа над отрядом полковника Орлова и адмиралом Колчаком…

Второе пробуждение случилось ещё спустя пять минут и обошлось без потери сознания.

— Ну хорошо, господин Серегин, — сказал он слегка заплетающимся языком, — если вы ставите вопрос таким образом, то я предпочту сделать выбор в пользу построения нового русского государства на каких-то там руинах, вместо того, чтобы отправляться прямо в ад. Это всегда успеется. Надеюсь, вы не заставите пожилого человека катать тачку с землей и рыть траншеи заступом?

— Нет, Дмитрий Леонидович, — сказал я, — работа вам предстоит строго по специальности — начальником казенных железных дорог страны, на карте этого мира занимающей восточную часть Североамериканских Соединенных Штатов. Когда там властвовал демон, он наложил свою лапу на умы всего взрослого белого мужского населения той страны, а потому после его смерти оно тоже стало недееспособно все и сразу, включая железнодорожный персонал. Недостающих специалистов мне на выкуп оптом предлагают в мире начала сороковых годов, где сейчас идет Вторая Великая Война, и неблагонадежное население завоеванных стран в больших количествах насмерть морят голодом в концентрационных лагерях, примерно так же, как англичане в своё время морили буров. Вашей задачей будет отсортировать из общей массы нужных людей, расставить их по местам и запустить движение — сначала чисто товарное, а потом и пассажирское. И дальше больше: в дальнейшем вам предстоит усовершенствовать эти железные дороги таким образом, чтобы они соответствовали запросам самого отдалённого развитого будущего. И времени у вас для этого будет больше, чем достаточно, потому что у меня на службе, при условии добросовестного исполнения своих обязанностей, вы позабудете, сколько вам стукнуло лет, шестьдесят или шестьсот, потому что все время будете ощущать себя сорокалетним мужчиной в самом расцвете сил.

— Ну хорошо, господин Серегин, — сказал генерал Хорват, проведя рукой по лицу, — звучит настолько завлекательно, что просто нет слов. При этом должен сказать, что вы говорите невероятные вещи, а я вам все равно верю, и сам не знаю почему. Давайте сюда контракт, и я распишусь в нём своей кровью.

— По нашу сторону добра и зла роспись кровью не практикуется, — сухо сказал я. — Тут принято придерживаться устных соглашений и верить на слово до первого же обмана, после которого виновный сразу улетает в глубины ада. Ну что, Дмитрий Леонидович, вы не переменили своего мнения?

— Нет, не переменил, — ответил мой собеседник. — Только есть одна просьба. Там, откуда вы меня изъяли, у меня остались супруга и дети… Нельзя ли и их тоже сюда?

— Бери, Серегин, — прошептала мне в ухо энергооболочка, — супруга у этого прохиндея — знатная благотворительница и даже пианистка, и дети тоже ничего — три сына и три дочери от восемнадцати до двенадцати лет, сгодятся на что-нибудь при твоем кадровом голоде.

— Я вас понял, — сказал я, — уже завтра утром вы встретитесь со своей семьей. А сейчас для вас все пройдет порядком, обычным для таких случаев: посещение госпиталя на предмет детального обследования вашего здоровья, исповедь у священника и встреча с магом-исследователем, который выяснит, нет ли у вас каких-либо особенных талантов — уж больно вы удачливы в делах. А теперь вперёд, раз-два.

Мир Мизогинистов, 4 июля 2020 года, полдень, бывшее Царство Света, женский репродукционный лагерь в Шантильи (35 км к западу от Шайнин-Сити), барак для племенных маток

Мамаша Молли, 30 полных лет от роду, восьмой месяц беременности, инициированный