обычно мало, но порой увлекалась, и чаще всего случалось это в те моменты, когда она наставляла кого-то на путь истинный. Тогда её речь становилась витиеватой, полной ярких образов, с отсылками к Священному Писанию. Её дети, будучи замечены в каких-либо шалостях, порой тоже испытывали на себе всплески её красноречия — меж собой они называли это «маменька мораль читает». К счастью, дочери и сыновья Камиллы Альбертовны получились весьма удачными, чем эта почтенная мать семейства втайне гордилась: жили они меж собой дружно, без особых разногласий, характеры имели разные, но без буйств и взбрыков, как это порой случается даже в самых добропорядочных семьях. Муж у Камиллы Альбертовны был человек серьёзный, ответственный, строгий, впрочем, не особо вникающий в домашние дела. Но детей своих любил истово. Сыновья уже с малых лет равнялись на этого успешного человека, а дочери относились к отцу с нежностью, всякий раз ласкаясь и стараясь чем-то порадовать. Его работа была для него всем. Часто он задерживался, но к ужину всегда поспевал. Ужин — это было святое дело, и только крайне уважительная причина могла стать оправданием отсутствия кого-либо за столом. За ужином члены семьи обменивались новостями, делились своими радостями, планами, смеялись и шутили друг с другом. Камилла Альбертовна радовалась, глядя на эту идиллическую картину семейного счастья; щеки её румянились, и она даже иногда позволяла себе выпить рюмочку вишневой наливки.

Как чудесно начиналось это утро! Она съездила в церковь, а вернувшись, прошлась по саду, отдав распоряжение садовнику-китайцу Ю Су, чтобы подстриг кусты. Душу её полнилась благодатью, как это бывало всегда после посещения церкви. И ни малейшего предчувствия не было у Камиллы Альбертовны. Ни единого намека не дали ей Небеса, что отныне страшные перемены войдут в их размеренную, устоявшуюся жизнь…

Когда в ворота отчаянно стали звонить, Камилла Альбертовна досадливо поморщилась: кого это там принесла нелегкая в субботний день? И ведь как звонит-то заполошно, можно подумать, конец света начался!

За воротами стоял рыжий мальчишка в большом картузе и спрашивал барыню. Когда она подошла, мальчишка запыхавшимся голосом выпалил скороговоркой: «Барыня, велели передать: возле управления железной дороги нападение и стрельба! Есть раненые и убитые! Отряд полковника Орлова из пулеметов покрошили в фарш, казаки конвоя зарублены, адмирал Колчак обезглавлен, генерал Накасима ранен! Члены Правления тако же расстреляны!»

В глазах Камиллы Альбертовны потемнело.

— Что? Что ты говоришь? Стрельба? Какая стрельба? А Дмитрий Леонидович? Что с ним?

— Не знаю, барыня! — мальчишка шмыгнул носом. — Там такое! Такое! Что велено, я вам передал!

И он исчез, точно юркий стриж.

Камилла Альбертовна стояла, прислонившись к столбу ворот, чувствуя слабость и боль в груди. Ей не хватало воздуха. Повернув голову в сторону дома, она увидела, что к ней бегут старшие сын и дочь… Рядом, цокая языком, суетился Ю Су, что-то встревоженно лопоча.

— Мама, что? Что? — принялась тормошить её Анечка, в то время как Дима подставил ей плечо, чтобы увести в дом. На крыльцо высыпали остальные четверо её детей…

Когда её завели в дом и уложили на софу, она вдруг начала выть.

— Ой, беда, дети! Ой, беда какая!

— Да что случилось, маменька? — звонко воскликнула Душечка.

Все дети сгрудились вокруг неё, бледные и перепуганные.

— Ой, горе! Дмитрий Леонидович! Стрельба! Теракт в управлении! Ооой, беда, беда!

— Мама, да успокойся ты! — сказала Машенька, самая рассудительная. — Что случилось-то? Какой теракт? Что с папенькой?

— Не знаююю! — продолжала в истерике завывать Камилла Альбертовна. — О нём ничего не известно! Может быть, он убит! Ой, матерь пресвятая Богородица, спаси и помилуй, горе-то какое!

Дети впервые видели её в таком состоянии, и были изрядно растеряны. Их всегда спокойная, невозмутимая маменька сейчас была явно не в себе.

В дверях, тревожно переглядываясь, толпилась прислуга.

— Успокойся, мама! — сказала Маша. — Что ты раньше времени-то паникуешь? Может быть, папенька жив!

— Да, да, мама! — наперебой принялись успокаивать женщину остальные дети. — Никто же не сказал, что папенька убит! Надо же узнать сначала!

— Давайте просто позвоним в управление! — сказала Душечка. — И все узнаем! Лежи, мама, я сама позвоню!

Но управление не отвечало. И это было очень плохим знаком, отчего Камилла Альбертовна вновь начала причитать. И тогда Дима решительно сказал:

— Значит, так! Я сейчас сам съезжу туда и все узнаю!

И он решительно направился в прихожую.

— Да, да, — слабым голосом вслед ему сказала Камилла Альбертовна, — ты съезди, Димочка, разузнай!

Хлопнула дверь, и вскоре за окнами торопливо простучали конские копыта. Мать семейства была бледна, и грудь её тяжело вздымалась.

Маша бросила взгляд в сторону прислуги.

— Катя, принесли капли! — сказала она. — Поскорей!

Катя кивнула и исчезла, и через полминуты уже вернулась с хрустальной рюмочкой, наполненной наполовину прозрачной жидкостью.

Камилла Альбертовна выпила её, и вскоре стала успокаиваться. Младший сын, испытавший большое потрясение, приник к ней, и она гладила его по голове и говорила:

— Все, все, сынок, я уже в порядке. Сейчас Димочка вернётся и принесёт нам добрые вести… А может, и папеньку привезёт…

— Ну вот, маменька, так-то лучше! — улыбнулась Душечка. — А то напугала ты нас!

Через некоторое время Камилла Альбертовна поднялась с софы и принялась слоняться по дому в ожидании сына с хорошими новостями. И все это время она беспрестанно молилась, шевеля губами, и осеняла себя крестом. То и дело она подходила к окну, высматривая Дмитрия.

В доме царило нервозное ожидание. Прислуга старалась не попадаться на глаза. Никто не хотел думать о страшном. «Папенька жив, он вернётся», — убеждал себя каждый из детей Камиллы Альбертовны.

И вот Дмитрий вернулся, спрыгнул с коня и, бросив поводья слуге, торопливо зашагал по дорожке, ведущей от ворот. Мать сразу кинулась к дверям, чтобы встретить его. Остальные поспешили за ней.

— Ну что? Что? — обрушилось на Диму со всех сторон.

Мать подошла и, положив руки ему на грудь, заглянула в глаза.

— Димочка… Он жив?

Дмитрий вздохнул и поспешил успокоить мать:

— По крайней мере, не мертв.

— Что значит «по крайней мере?» — воскликнула Камилла Альбертовна. — Да расскажи уже толком!

— Да… Сейчас… Давайте пройдем в гостиную…

В гостиной они все расселись за столом, и Дмитрий принялся рассказывать:

— Я приехал, а там полный разгром. По словам сторонних очевидцев, которые ничуть не заинтересовали налетчиков, все произошло внезапно. Коляска с адмиралом уже подъезжала к площади, когда в воздухе появилось два десятка странных летательных аппаратов — они накинулись на выстроенные внизу войска подобно разъяренным осам. Главной их целью стал отряд полковника Орлова, и после обстрела из пулеметов крупного калибра от