Я вошла, огляделась — бог ты мой! В комнате одна гадость!Действительно, кого там только нет: и пауки, и тараканы, и муравьи и ещёкакие-то мне неведомые зверушки.

— Как ты только живёшь среди этого кошмара? — посочувствовалая Зинке.

— Прекрасно живу, — рявкнула она, подходя к микроскопу ивтыкаясь в него одним глазом. — Так-так, — сказала она и что-то записала влежащий перед ней журнал. — Так что тебе надо?

Я сообразила, что видимо это уже касается меня и протянулашприц.

— Вот.

Зинка, не отходя от своего микроскопа, глянула на шприцповерх очков и безразлично спросила:

— Что ещё там за глупость?

— Можешь ты оказать мне одну любезность, — заискивающепопросила я. — Этим шприцем пытались убить нашу Тамарку.

— Что?!!

Зинаида выползла из-под своего микроскопа и подошла ко мне.

— Как это — пытались убить? — спросила она, надеваярезиновые перчатки.

— Ну-у, не совсем сразу Тамарку, — замялась я, — а сначалаеё кота. Ему сделали укол.

— Кто сделал?

— Не знаю, — на всякий случай сказала я, не решаясь сдаватьдомработницу.

Вдруг Зинка и в самом деле с ней заодно, тогда не надой ейпрямо сейчас знать, что я поймала преступницу буквально за руку. Пускай об этомузнает позже, когда я отсюда уйду.

— А что за укол? — спросила Зинка, забирая у меня шприц.

— Вот об этом хочу знать и я. В этом заключается мояпросьба: ты сможешь отдать этот шприц на анализ своим микробиологам?

— Запросто, — ответила Зинка, укладывая шприц в пластиковыйконтейнер и отправляя контейнер в холодильник. — А ты уже ела, после того как втвои руки попал этот шприц? — спросила она, подозрительно глядя на меня.

Я задумалась и ответила:

— Теми местами, которыми помню, не ела. Но стопроцентно непоручусь, ночь прошла очень бурно.

— Ясно, — сказала Зинка и принялась рассматривать моипальцы. — Порезов, царапин нет? — деловито поинтересовалась она.

— Этого добра на мне сколько хочешь, — похвасталась я.

— Тогда, если в шприце зараза, тебе кранты, — безразличносообщила мне Зинка, сняла перчатки, выбросила их в какой-то контейнер, помыларуки и полезла опять за свой микроскоп.

— Как это — кранты? — заволновалась я.

— Не переживай, скоро все узнаем, — успокоила меня Зинка,подкладывая под линзу новое стёклышко. — Так-так, оч-чень хорошо, — тут жеобрадовалась она и снова записала что-то в свой журнал.

Я, пользуясь её занятостью, ещё раз огляделась исодрогнулась вновь: «Боже, сколько же здесь гадости!»

— И это все ты исследуешь? — из простого любопытстваспросила я.

Зинка оживилась. Мгновенно бросила свой микроскоп и повеламеня на экскурсию.

— Вообще-то это все здесь временно, — объяснила она, — иживёт здесь по нескольким причинам. Во-первых, ушла в отпуск моя лаборантка,которая ухаживала за нашим зоопарком. Кроме неё я доверить зверушек никому немогу, и теперь холю их сама.

«Надо же, — подумала я, — впервые вижу в Зинке признакинежности, но к кому?!!»

— Во-вторых, — продолжила она, — в соседней комнате, то естьв нашем зоопарке, ремонт и поэтому милые зверушки живут пока со мной. Кстати,вот это знаменитая Чёрная вдова, — с гордостью Зинка показала на противноеужасное нечто, сидящее в подобии аквариума, только с закрытым верхом,снабжённым сетчатым потолком.

Я с криком отшатнулась. Зинка, чрезвычайно довольная такойреакцией, успокоила меня:

— Чёрная вдова не так страшна, как это разрекламировано.Человек погибает не сразу и, если будут приняты меры, вполне способен выжить.

Мне показалось, что в голосе её было сожаление.

— А это кто? — спросила я, тыча в огромную банку,разделённую на отдельные квартиры с целым семейством пауков.

— На этой полке все птицееды, так называемые тарантулы,проживающие в Южной Америке. Все экземпляры ядовиты, отдельные очень ядовиты,но не слишком опасны для жизни, если, конечно, вовремя принять меры, —просветила меня Зинаида и с нежностью добавила: — А вот это мои каракурты. Ах,вы лапочки мои! Правда прелесть?

Я поёжилась:

— Да, в них что-то есть. Они тоже ядовиты?

— О, да, — обрадовалась Зинаида, — укус такого паука, мягко говоря,радости не доставляет, но тоже не слишком смертелен.

— Удивительно, а я слышала обратное.

— Ерунда, — махнула рукой Зинаида. — Вот если укусит этоткаракурт, а их полно в Средней Азии, у-тю-тю-тю, — с нежностью сделала она козуужасной гадости, на которую нормальный человек и смотреть-то не может без боли,— если вот это чудо угрызнет, тогда через десять-пятнадцать минут появитсярезкая боль в области живота, поясницы и груди. Онемеют ноги, да-а, ножкионемеют, появится удушье, судороги, рвота, посинение лица, страх смерти…

Я мгновенно все это испытала и, держась за стол, спросила:

— А когда наступит смерть?

— Смерть наступит лишь через три дня или даже через пятьдней, — оптимистично сообщила Зинаида и, заметив, наконец, моё состояние,добавила: — Успокойся, против этого яда есть сыворотка.

— Как далеко шагнула медицина, — обрадовалась я.

— Ну, здесь скорпионы, тоже ядовиты и тоже не таксмертельны, как того бы хотелось, там дальше тараканы, среди них тоже естьядовитые, а вот это!

Зинаида вытянулась, от чего стала ещё более плоской. Что унеё за одежда? Ведь есть же что-то под ней, не на палку же надет этот халат?

— А вот это сущее чудо! — захлёбываясь от нежности,воскликнула Зинаида.

На её бесцветном лице заиграла улыбка радости и умиления.

— А вот это наша гордость! — остановилась она возле банки скакими-то малюсенькими невзрачными паучатами, ползающими по ветке ивыглядевшими совершенно невинно, безвредно и безопасно.

— Ой, какая прелесть! — восторженно взвизгнула я, чтобыдоставить Зинаиде истинное удовольствие.

— Скакун-паук, — важничая, сообщила Зинаида. — Тоже птицеед.

Я посмотрела на него с большим сомнением — какой же величиныдолжна быть та птица, которую он способен съесть?

— Dendryphantes uoxiosus, — с гордостью за паука изреклаЗинаида. — Из Боливии. Вот эта кроха, величиной максимум четыре миллиметра,настоящая ползучая и прыгающая смерть. Укус скакуна вызывает мгновенноевоспаление и сильнейшую боль, как от раскалённого железа. В моче сразу жепоявляется кровь, и смерть наступает уже через несколько часов. Противоядиянет. Нервно-паралитический яд уничтожает нервную систему человека. Хочешьпопробовать?