– Ко мне! Держу!..

Сварог рыпнулся было вырваться – да какое там… Ободренныесподвижники вновь полезли в каюту. И тогда Сварог сложенными горстью пальцамисвободной руки яростно ткнул короля острова Раскаявшихся Капитанов в горло.Пальцы прошли сквозь плоть удивительно и до отвращения легко, как сквозь мокруюгазету, пальцы коснулись синей точки, различимой только в магическомзрении, – и…

И синее сияние, навылет просвечивающее корабль, погасло,будто выключили ультрафиолетовую лампу. А Сварог в этот момент ощутил…

Впрочем, разбираться в своих чувствах времени сейчас небыло. Сварог мотнул головой, прогоняя мимолетное наваждение, резко развернулся,выискивая стволом опасность. Труп бесславного короля половой тряпкой валялся уего ног, а со сподвижниками происходило нечто странное. В тот момент, когдаиссякло магическое свечение, их движения вдруг стали замедленными иотрывистыми, как у заржавевших роботов. Вот у одной жабы в человеческом обличьевыпал из обессиленных пальцев арбалет, у другой отвалилась аж вся кисть и спротивным звуком шлепнулась на палубу… Однако любоваться зрелищем распадалишенных колдовской поддержки амфибий Сварог не стал. Он бесцеремонно раскидалудивленно таращащихся в пространство ихтиандров (некоторые упали не сгибаясь,как манекены) и бросился вверх по трапу.

Наверху было столь же весело. Захватчики, передвигаясь попалубе слепо, сомнамбулически, рывками, натыкались иногда на преграды, иногдадруг на друга и при этом иногда теряли части собственного организма,разлагающегося на глазах. Вот лоб в лоб столкнулись двое, один потерял руку,другой ногу, но в результате упали оба, некоторое время еще дергались, тупопытаясь подняться, но не смогли. Сварога передернуло. Он вновь вскинул шаур,дал очередь – но получилось только хуже: серебряные звездочки пробивалираспадающиеся тела насквозь, при этом вырывая целые куски плоти…

За бортом мелькали мокрые спины дельфинов, лишившихсяседоков и теперь радостно улепетывающих прочь от железной лодки сухокожихлюдей.

Корабль мягко качнуло, курс опять менялся. Несомненно, сновым рулевым из класса амфибий, отряда млекопитающих происходило то же самое –иными словами, «Серебряный удар» остался без рулевого. Сварог выругался.Метнулся к кают-компании, ногой вышиб дверь и, не тратя времени на разговоры иобъяснения, вытолкал пленных наружу. Ухватил за локоть Рошаля:

– Где матросы?

– Что случилось, мастер…

– Убью, ваше благородие! Где матросы заперты,спрашиваю?!

– В трюме.

– Освободить кочегаров и рулевого в первую очередь,живо! Нас сносит черт-те куда…

Пронзительно завизжала какая-то женщина – на нее натолкнулсяочередной человек-жаба и при этом потерял не то ухо, не то глаз.

– Этих всех за борт! – распорядился Сварог. –Да не тряситесь вы, они не опаснее заводных игрушек… Что такое заводнаяигрушка, знаете?..

Он вдруг запнулся. Опять нахлынуло ощущение, то же самое,что возникло, когда он коснулся пальцами синей точки за адамовым яблокомСоленого Клюва. Мир на мгновение подернулся лазурной пленкой, и над левымвиском больно запульсировал плотный призрачный сгусток непонятно чего, небольше шарика для пинг-понга. Сварог непроизвольно дернул головой,непроизвольно посмотрел туда, где телепался этот шарик – там, над головой,разумеется, ничего не было, но премерзкое чувство, что сгусток все равноостался, привязанный к Сварогу, как веревочкой, не проходило…

Нахлынуло и схлынуло. Все вновь вернулось к обыденности.Сварог помотал головой. Что еще за чертовщина…

– Выводы! – потребовал он, едва перешагнувши порогходовой рубки, где оставленные им штурманы лихорадочно определялись по приборами картам в океанском пространстве.

Сварог вернулся с обхода корабля, побывавшего в рукахводоныряющих захватчиков. Обход огорчений, слава Богу, не принес: местныеихтиандры не сочли для себя полезным что-либо скоренько разломать,демонтировать или утащить. Просто не успели. Можно плыть как плыли, вот тольковопрос: куда? И где мы сейчас?

– Выводы паршивые, маскап, – сообщил Кулк. –Вот мы нынче где.

И юный штурман, когда капитан склонился над столом, ткнулкарандашом в обширную область на карте Ваграна, густо заштрихованную синимцветом. Ткнул с силой, карандашный грифель сломался, а на пластике образоваласьнебольшая вмятина, тут же, впрочем, и затянувшаяся.

– Так испокон веков обозначали самые паршивые места,куда нельзя соваться ни под каким предлогом. Где сильнее законов моря законысил, напрямую подчиняющихся Ловьяду.

– Нет, – дож Тольго провел ладонью по небритомуподбородку, – есть, конечно, дохленькая надежда, что составители картыиспользовали свои, особые обозначения, отличные от обычных, людских, но…

– В общем, мы, выходит, в самом центре этойдряни, – констатировал маскап Сварог.

– В самом сердце, – угрюмо подтвердил Тольго.

– Раз жабы затащили нас сюда, раз сами жабы здесь ижили, то не приходится сомневаться, что за синим цветом не кроется ничегохорошего. – Кулк дохленькую надежду дожа не разделял.

– Кратчайший выход из синей зоны на спокойную водуопределили? – Сварог сотворил сигарету и закурил.

– Кратчайший отличается от длиннейшего всего накаких-нибудь два кабелота, – ответил Кулк.

– Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, тооптимальный безопасный курс вот здесь проходит. – Сварог провел ногтем попластику карты. – И синяя зона почти касается его на бисте, правильно?Значит, берем курс на бист, движемся по прямой, никуда не сворачиваем, пока непокинем эти заштрихованные воды.

– …которые выглядят пока вполне обыкновенно, –взялся продолжить слово командира масбоцман Тольго.

– Дай Бог, чтоб так и оставалось, – сказал Сварог…

Туман был липким, как паутина, и густым, как пароходный дым.«Кошачье зрение» его не пробивало. Включение «третьего глаза» тоже ничего недало: туман принадлежал к явлениям исключительно природным, магией не тронутым.

Они не входили в туман. Туман образовался вокруг них, когдаони плыли по чистой воде и впереди лежали кабелоты чистой воды, над головойтянулось светлым слоистым пирогом облачное небо, не происходило никакихперепадов температур, не нагоняло циклонов, не задували ветра, не проливалисьдожди. Просто-напросто от поверхности поползли бесчисленные дымки, словнозаработали тысячи тихих гейзеров или закипело столько же подводных чайников. Нос кипением, слава Богу, сходство было лишь по виду. Кипятком не обдало – зачто, конечно же, огромное спасибо. Вполне хватало того, что ни шиша не видно икожу раздражали липкие касания.

Ничего хорошего от тумана ждать не приходилось. Не толькопотому, что от хорошего они напрочь успели отвыкнуть, успели забыть, а есть лионо вообще – это ваше хорошее. Вдобавок всеми кишками, селезенками и прочимливером плюс сердцем, мозгом, а также шестым и седьмым чувствами они ощущали,что вляпались в поганый туман.