– А что с Грейвсом? – спросил Мейсон. – Он что-нибудь выдал?

– Моя оперативница с ним здорово поработала. Она его простовывернула наизнанку. Тебе, конечно, придется с ним непросто, но моей сотрудницеон заявляет, что пытается защитить Фрэнсис Челейн или, по крайней мере,пытался, пока заместитель окружного прокурора не надавил на него.

– Послушай, – заговорил Мейсон. – Я считаю, что Нортон самдал Фрэн деньги перед приездом Кринстона. Что об этом заявляет Грейвс?

– Вот это самая худшая часть его показаний. Он утверждает,что мог слышать каждое слово, произносимое в кабинете. Нортон достал бумажник ипоказал девушке сорок тысяч долларов, сообщив, что изначально приготовил этиденьги для нее, но ей он даст только небольшую сумму на каждодневные расходы.Затем он протянул ей две тысячедолларовые бумажки. Дон Грейвс считает, что миссЧелейн взяла деньги и именно эти купюры они с Глиасоном подложили Девоэ, покаКринстон совещался с Нортоном. Затем твои клиенты вернулись и убили Нортона,взяли оставшиеся деньги у него из бумажника, чтобы дать взятку экономке иобеспечить ее молчание и заплатить тебе такой гонорар, чтобы в достаточной мерезаинтересовать тебя и заставить заняться этим делом. Такова теория ДонаГрейвса. Заместитель окружного прокурора планировал, что бо́льшая часть изтого, что я тебе только что рассказал, всплывет при перекрестном допросе. Ондумал дать тебе пощечину этими уликами. Сейчас Драмм занервничал, потому что тыпрактически отказался от ведения перекрестного допроса. Теперь он намеренпредставить все при повторном допросе свидетелей, выставленных им самим.

Мейсон потянулся, посмотрел на детектива и расхохотался:

– Пол, ты знаешь, что иногда осторожность является пороком?

– Что ты хочешь сказать?

– Я думаю, что в некоторых случаях разумно все поставить наодин сокрушительный удар. В этом деле в моем луке только одна тетива. Если онапорвется, мне конец. Но если нет – я пошлю стрелу прямо в яблочко.

– Здорово, если ты можешь разобраться во всем этом, Перри,потому что я чем больше думаю, тем больше прихожу в смятение. Мне кажется, чтодело страшно запутано.

Мейсон начал ходить из угла в угол.

– Я боюсь только одного, – наконец сказал он. – Может, я плохозамаскировал свою истинную цель.

– Что ты имеешь в виду? – не понял детектив.

– Я пытаюсь выследить стаю гусей, двигаясь за лошадью, –ответил Мейсон. – Но боюсь, моя лошадь недостаточно велика, чтобы как следуетменя спрятать.

Дрейк направился к двери.

– Послушай, – сказал он, уже взявшись за ручку, – пусть тебяэто не волнует. За свою жизнь я видел массу дел об убийствах и говорил ссотнями адвокатов, которые считали, что у них есть за что зацепиться, хотяникакой точки опоры у них не было. Если ты думаешь, что тебе удастся спастихотя бы одного из твоих клиентов, то у тебя гораздо больше оптимизма, чем уменя. Я только что поспорил с Деллой Стрит на половину ее месячного жалованья.Я считаю, что оба твои клиента будут осуждены. Побеседовав с тобой, я сейчаспоспорю с ней и на вторую половину. Это показывает, как я верю в успех.

Когда за детективом закрылась дверь, Перри Мейсон осталсястоять в центре кабинета, широко расставив ноги, расправив плечи, выдвинуввперед подбородок и внимательно глядя на закрытую дверь.

На первой странице «Стар» крупным шрифтом был напечатанзаголовок:

«СВИДЕТЕЛЬ УБИЙСТВА МИЛЛИОНЕРА ОТКАЗЫВАЕТСЯ УЧАСТВОВАТЬ ВЭКСПЕРИМЕНТЕ».

Мейсон разложил газету на столе и, завтракая яйцами всмятку,с удовлетворением читал отчет. За крупным следовал второй заголовок, набранныйболее мелким шрифтом:

«Спор о зрении главного свидетеля обвинения. Защита бросаетвызов, требуя проведения эксперимента, обвинение отказывается».

Мейсон посолил и поперчил яйца, добавил масла, досталподрумяненный гренок и усмехнулся.

Он прочитал отчет о судебном заседании, отметил, чтоброшенный им вызов обвинению напечатан жирным шрифтом, закончил завтрак,свернул газету и направился в офис.

– Какие новости? – поинтересовался он у Деллы Стрит.

Она задумчиво посмотрела на него с какой-то чуть ли нематеринской улыбкой.

– Ты победишь, – сказала Делла.

Он тоже улыбнулся в ответ.

– Если заместитель окружного прокурора сейчас не приметвызов, то я выиграл дело перед присяжными, – кивнул адвокат.

– А что ты собираешься делать, если он все-таки его примет?

Мейсон подошел к окну и, нахмурив лоб, посмотрел на утреннеесолнце.

– Я отвечу вопросом на вопрос. Ты повысила ставку в споре сПолом Дрейком?

– В два раза.

– Молодчина!

– Ты считаешь, что Клод Драмм согласится?

– Да.

– Как ты думаешь определять, что это будет справедливыйэксперимент?

– Попытаюсь приложить все усилия и добиться того, чего хочу.

– По крайней мере, рекламу ты получил хорошую. Все утренниегазеты строят догадки о том, какой у тебя козырь в запасе. Несколько раз тебяназывали «старым лисом судебных заседаний»! Большинство репортеров утверждают,что обвинение беспокоит слишком быстрое продвижение слушания дела.

– Ты говоришь, что газеты все-таки решили, что я не такглуп, как представляюсь?

Она засмеялась:

– Я же на тебя поставила.

– У заместителя окружного прокурора есть несколькосвидетелей, которые должны дать неожиданные показания.

– Неожиданные для кого? – поинтересовалась секретарша.

– Вот в этом-то весь вопрос, – ответил адвокат и направилсяк себе в кабинет.

Не успел он закрыть дверь, как зазвонил телефон.

– Алло! – взял трубку Мейсон.

– Доброе утро, господин адвокат. Говорит Драмм. Я обдумалваше предложение об эксперименте и проверке зрения Дона Грейвса и решилсогласиться на его проведение в абсолютно идентичных условиях. Я попрошу у судаотсрочки для подобного эксперимента. Я подумал, что лично дам вам заранее обэтом знать.

– Очень мило с вашей стороны.

– Не стоит благодарности, – рявкнул Драмм.

Мейсон расхохотался:

– Я имел в виду, что сообщили мне.

– О! – только и мог сказать Драмм.

– У вас есть какие-нибудь определенные планы?