Селеста затаила дыхание, но старалась не показывать этого. Она знала, что люди Соляриса и Сирены были немного более свободны, что касалось моральных принципов.

– И вы любили эту женщину больше, чем свою жену?

На самом деле Селеста не хотела этого спрашивать, но ее любопытство было слишком велико. Карим кивнул.

– Она была той самой, единственной. К сожалению, я познакомился с ней очень поздно, тогда, когда уже был женат на Мелинде.

Это была печальная история. Селеста понимала, что иногда время – злейший враг любви.

– А Мелинда знала об этом романе? – тихо спросила Селеста.

Карим вздохнул.

– Думаю, она догадывалась. Но Мелинда была не из тех женщин, что ревнуют своих мужей. Она спокойно переживала мои измены. Мне хотелось, чтобы она проклинала меня или бросала в меня тарелками. А так было еще хуже.

Селеста смущенно опустила глаза в пол. Она могла только догадываться, какие чувства испытывала Мелинда. Ее саму разрывали подобные.

– Но ведь это одна из форм величия, – мягко обронила она.

– Может быть. Но это не помешало мне полюбить другую.

Тон, которым лорд произнес эти слова, не оставил в Селесте ни крупицы сомнения, что Карим действительно любил эту женщину.

– И что случилось с этой любовью?

– Наши отношения длились недолго. Она не смогла перенести то, что я принадлежу кому-то другому и не могу расстаться с Мелиндой. В конце концов, у нас был сын: Ною тогда было всего два года. И я любил Мелинду, правда любил. Но не так, как ее.

Как ни странно, Селеста ощутила к лорду Кариму жалость и сочувствовала ему, хотя он глубоко ранил свою жену. Этот мужчина любил женщину, с которой не мог быть вместе, потому что они встретились слишком поздно.

– Она оставила вас?

Карим грустно кивнул.

– Она ушла, не сказав ни слова, и так хорошо замела следы, что я так и не смог найти ее.

Селена удивленно изогнула бровь.

– Вы ее искали! – Это был не вопрос, а утверждение.

Конечно, он пытался найти женщину, которая так много значила для него.

Карим направил свой взгляд в окно, за которым плескался океан.

– Много лет, но так и не нашел. А однажды узнал, что она умерла.

Селеста тяжело сглотнула:

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. У меня не было возможности извиниться перед ней. Она заслуживала большего, чем наша несчастная любовь, и я по сей день искренне надеюсь, что она нашла кого-то, кто сделал ее счастливой.

Селеста смела в этом сомневаться. Если история Карима была правдой и эта женщина любила его так же сильно, как любил ее он, то ни за что не смогла бы его забыть.

– Как ее звали? – Любопытство Селесты снова взяло верх, хотя ей совсем не хотелось бередить старые раны Карима.

– Прошу прощения, жрица, но этот секрет я унесу с собой в могилу.

Карим слабо улыбнулся Селесте, и жрица ответила ему тем же.

– Само собой. Ной знает о вашем романе, да?

Это объяснило бы наконец, почему у Ноя были такие плохие отношения с отцом и почему он не скрывал этого.

– Когда Мелинда узнала, что я никогда не переставал искать любимую, мы стали часто ссориться. В какой-то момент Ной спросил ее почему. А поскольку он уже вырос, Мелинда сочла нужным сказать ему правду. Я не злился на нее. Ной был достаточно взрослым, чтобы узнать об этом.

Селеста кивнула.

– Он не может вас простить.

Карим посмотрел на жрицу долгим взглядом; вокруг губ лорда залегли суровые складки.

– Не может. И я не могу его в этом винить. Связь Ноя с матерью всегда была более глубокой, чем со мной. Когда она умерла, он обвинил в этом меня.

– Почему это? – растерялась Селеста.

– Мелинда ехала навестить свою семью, когда ее карету ограбили. Она, так сказать, бежала от меня, потому что мы поссорились. Это было примерно тогда, когда я узнал, что моя возлюбленная умерла.

– Но вы же не виноваты, что на экипаж Мелинды напали. Вы не виноваты в ее смерти.

Со стороны Ноя Селеста считала несправедливым возлагать на собственного отца такое бремя.

– Разумом я это понимаю, но сердце мое верит, что в этом есть доля правды.

Лорд Карим много лет подряд испытывал это гнетущее чувство вины.

– Сердце делает то, что ему хочется, – пожала плечами Селеста.

– Тут вы правы, – слабо улыбнулся лорд.

– Кто может понять любовь? – Селеста попыталась улыбнуться, но улыбка ее вышла вымученной.

Следующие свои слова лорд Карим произнес с отсутствующим видом, уставившись куда-то в пространство:

– Любовь, с которой не суждено жить, может быть самой искренней. И когда она такова, то длится дольше всего и причиняет больше всего боли.

Селеста нахмурилась. Она уже где-то слышала эти слова раньше… Но при всем своем желании никак не могла вспомнить, кто и в каком контексте это сказал. Но в этот момент в Селесте зародилось стойкое ощущение, что она упускает что-то важное. И она обязательно выяснит что.

Карим тихо рассмеялся.

– Извините, меня что-то охватила меланхолия. Вы в этом еще ничего не понимаете. И надеюсь, что и не поймете.

Его внимательный взгляд изучал Дочь Неба.

– Принц безумно в вас влюблен, и, что касается меня, я уже на вас поставил.

Лорд Карим лукаво ухмыльнулся, и Селеста, покраснев, не смогла удержаться от смеха.

– Тогда, надеюсь, я не лишу вас этих денег, лорд Карим.

– Я тоже так думаю.

Лорд Карим улыбнулся девушке знающей улыбкой, но Селеста совсем не разделяла его уверенности.

– Я бы на вашем месте не была столь уверена. Как вы верно изволили заметить, молодые мужчины непостоянны.

Не то чтобы она думала, что Натаниэль похож на молодого Карима. И все же Селеста с Натаниэлем еще никогда не говорили о любви откровенно.

– Натаниэль не такой, – убежденно покачал головой Карим. – Мне кажется, принц знает, что делает. Он немного напоминает мне себя самого. Когда я был еще счастлив с Мелиндой, конечно.

Лорд рассмеялся, но Селесте было не до смеха. Она смотрела на лорда: на его зеленые глаза и светло-русые волосы. На щетину, покрывающую его четко очерченный подбородок.

И тут она вспомнила. Глаза ее расширились, и девушка уставилась на Карима. Пазл начал складываться. Внезапно жрица осознала, откуда знала эти слова. Она читала их в письмах Иоланы. Но эти строки, пропитанные болью и любовью, исходили не от самой жрицы: Иолана процитировала молодую женщину, которую послала к ней королева Нанами. Молодая женщина забеременела внебрачным ребенком, а в то время для горничной королевы такое было попросту неприемлемо. Впрочем, в столице Сириона Солярисе всегда неприязненно относились к тому, что касалось внебрачных детей. Ника и ее сын были лишь одним из многих тому примеров. Иолана взяла женщину и ее новорожденного ребенка под свое крыло и дала ей возможность начать все сначала. Иолана хотела подарить ей дом, но девушка не приняла этого. В письмах не было сказано, где именно в Самаре оказалась эта женщина со своим новорожденным ребенком. Но и мать, и ребенок находились под личной защитой Иоланы. Селеста прочитала в письмах, что Нанами лично просила жрицу это сделать, и Дочь Неба удовлетворила просьбу королевы. Иолана описывала мать новорожденного красавицей: темные кудри, карие глаза. Но ни в одном письме ни разу не упомянула ее имени.