Я снова начала ходить по проходу, как только мое сердцебиение вернулось к нормальному ритму. Как и Тейт. Я прощупала почву, пробежав пальцами по разделяющим нас книгам.

Он сделал то же самое.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – мой голос был хриплым и надломленным и, казалось, мне не принадлежал.

– Келлан ненавидел, что я не был в команде Терри. Он так обожал отца, что возненавидел меня за то, что я не разделял его чувства. Чем больше я пытался их разлучить, чтобы спасти Келлана, тем сильнее он меня ненавидел, и тем сильнее ненавидел меня и Терри. Когда Келлан взял дело в свои руки, никто из семейства Маркетти не выносил моего лица.

Его пальцы внезапно коснулись моих. Я втянула в себя воздух.

Ого.

Должна ли я чувствовать такое? Словно вошла в успокоительный серебристый туман? Я неуклюже пыталась сохранить нить разговора.

Тейт продолжил:

– Я так долго защищался от людей, что мне трудно принять твои добрые устремления. Особенно, когда они напоминают мне о том, как я подвел Келлана.

– Понимаю, – удивительно, но я поняла. – Так ты просишь прощения?

– А ты этого хочешь?

– Вроде того.

– Тогда это так.

– Тейт… – я сделала паузу, не зная, как продолжить. – Это нормально, что ты облажался. У всех иногда так бывает, – я подумала о себе и Лии. О том, как подвела ее. – И это нормально – прощать и себя тоже.

– Говори это себе, Чарли. Часто. И громко.

Его пальцы снова коснулись моих. Для меня это было так же, как будто у меня в груди с громким стуком упал ряд книг. Мы вместе выдохнули. Вдохнули тоже вместе. Я остановилась, когда мы дошли до конца прохода. Еще один шаг, и мы оказались бы лицом к лицу, а я не готова к тому, что этот момент закончится.

Тейт повторил за мной. Я полностью развернулась к проходу. Наши взгляды встретились за рядом книг на верхней полке. Он молча наблюдал за мной целую вечность. Это казалось основой, пьедесталом для отношений, с которыми я не была готова иметь дело.

– Перемирие? – спросил он.

– Перемирие.

– Я устал от войны.

– Я знаю, – я подавилась своими словами. – В любом случае, никто не выиграет.

Его взгляд сказал, что он знал боль, а боль знала его, и у них были преданные, нерушимые отношения. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, потому что считала себя обязанной, но ничего не вышло.

Он сжал мою руку под полкой. И потянул вперед. Наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Мое дыхание стало затрудненным. Это стало вторым признаком того, что Тейт меня заметил. Что он действительно видел меня. Как женщину, а не просто емкость, переполненную болезненными воспоминаниями.

– Тейт.

– Чарли.

– Я не ненавижу тебя, – призналась я.

– Я знаю, – он поджал нижнюю губу. – Бедная Чарли, – каждая косточка в моем теле дрожала. – Сейчас самое время бежать, – сказал он своим грустным, шелковистым голосом, продолжая пристально на меня смотреть. – Потому что если ты этого не сделаешь, я могу тебя поцеловать.

Я снова погрузилась в этот серебристый, опьяняющий туман. Коленки подкосились. Кости расплавились. В глубине души я понимала, что это не самая лучшая идея.

– Я тоже должна кое в чем признаться, – между нами заискрило. Тейт не прерывал мой поток слов, а я хотела бы, чтобы он это сделал. – Я хочу, чтобы ты сделал это, – прошептала я.

Все, что для этого нужно, – один шаг, и все изменится. Мы оба это знали, поэтому никто из нас его не сделал. Мы просто стояли там, завороженно смотря друг на друга. Я уже начала думать, что поцелуй так и не состоится, когда Тейт все же сделал шаг вперед, в угол комнаты. Вышел из прохода.

Я не двигалась. Тейт обогнул полку и встал передо мной. На нем был свободный серый костюм.

– Последний шанс сбежать, – шепнул он, и его голубые глаза потемнели.

Я взяла за правило не двигаться. Он взял книгу с полки – «Торговцы душами» – и прикрыл ею наши лица, притянув меня к своему твердому телу и прижимая мою талию к своей. Тейт собственнически схватил меня спереди за шею, почти наказывая, а затем его губы обрушились на мои, как гроза.

Мне казалось, что мое тело вот-вот взорвется от адреналина, когда его горячие, опытные губы жадно сомкнулись на моих. Он втянул мой язык в рот, издав дикий стон, который отразился эхом от мозаичного потолка.

Я обхватила его лицо обеими руками, отчаянно желая оказаться еще ближе к нему. Книга упала на пол. Тейт прижал меня к полке, которая служила нам кабинкой для исповеди, и стиснул меня руками, обхватив подбородок и углубив наш поцелуй.

Его язык настойчиво ласкал мой, и он прижался ко мне. Тейт был возбужден. Так сильно, что у меня потекли слюнки, а тело выгнулось дугой, умоляя о большем. Мне следовало бежать в офис до окончания обеденного перерыва, но я, хоть убей, не могла упустить этот момент.

Поцелуй был агрессивным, и безумным, и все такое. Я вложила в него восемь лет разочарования, а он вернул его в десятикратном размере.

– Сахар, печенье, кипарис, – говорил он, не прерывая наш поцелуй. Я точно знала, что он перечислял.

Я улыбнулась, потянув его за нижнюю губу.

– Сандаловое дерево, костер, цитрусовые… секс.

– Секс, да? – его голос был хриплым и сонным. – Я покажу тебе секс.

Он обхватил меня сзади за бедра и потянул вверх, пытаясь вынудить обвить ногами его узкую талию. Я была уверена, что слишком тяжелая для него. Я попыталась поставить ноги на покрытый ковром пол, но Тейт только дернул сильнее и прижал к себе.

– Я тяжелая, – захныкала я.

– Ты совершенна, – Тейт заткнул меня поцелуем, покачивая бедрами между моих ног. У меня вырвался невольный стон. – Когда у тебя заканчивается обеденный перерыв? – спросил он.

Что?

Я отстранилась, наклонив голову.

– Откуда ты знаешь?

– Я спросил Рейган, когда зашел в ее смотровую комнату.

Вот почему он пришел сюда. А то.

– Почему она рассказала тебе?

– Потому что она поклоняется земле, по которой я хожу. И потому что она думает, что я должен отдать тебе что-то личное, что я придумал несколько месяцев назад. Итак, во сколько?

Я с трудом подавила смех. Этот человек был невероятен.

Я покачала головой.

– Минут через десять. В два с чем-то.

– Черт, – он прижался своим лбом к моему, украв еще один поцелуй. Он действительно ругался гораздо чаще, чем любой другой врач, которого я знала. – Тебе следует идти, пока я не трахнул тебя между наукой и фантастикой.

Я кивнула. Я не спрашивала его номер. Не в этот раз. Я действительно гордилась собой, когда он поставил меня на ноги, и я подобрала курьерскую сумку, которую уронила, когда мы взрывались друг на друге, как две падающие звезды.

– Тебе стоит попросить у них этот сертификат о пожертвовании, – я не осмеливалась потереть губы, хотя они были нежными, припухшими и покалывающими от наших поцелуев. Его вкус еще был у меня во рту, и я сомневалась, что сегодня что-нибудь съем.

Тейт прикусил щеку изнутри и кивнул. Я заметила, что он все еще не выглядел взъерошенным.

Точно так же, как с той блондинкой в его кабинете. Он в принципе неспособен отпустить себя.

Я развернулась и пошла прочь.

Попроси мой номер.

Попроси мой номер.

Попроси мой номер.

С каждым шагом в животе оседал тяжелый камень.

Один камень.

Два.

Три.

Четыре…

Когда я спустилась по лестнице и вышла, их было, наверное, восемнадцать.

Ни номера телефона. Ни продолжения.

Я просто позволила ему безрассудно меня целовать, потому что он этого хотел. Потому что я этого хотела.

Глупая я.

Телефон завибрировал от звонка. Черт, это, должно быть, Эбигейл. Я так опоздала.

Я достала телефон из сумки и ответила, не проверив номер звонящего.

– Алло?

На другом конце провода воцарилась тишина.

– Алло?

Ничего.

Я уже хотела повесить трубку, когда он наконец заговорил.

– Все нормально? – его голос звучал напряженно. Почти нежно.

Я чуть не рухнула на колени прямо посреди улицы. Закрыла глаза, сделав глубокий вдох.

– Да. Откуда у тебя мой номер? – я специально оставила этот раздел пустым в его форме