— Хм-м-м… Ты думаешь, эта твоя церковь крадет людей и заставляет их работать на себя?

— Ну конечно! Мы имеем дело с идеально структурированным сборищем единомышленников, помешанных Аргор пойми на чем!

— Хорошо, предположим, что так оно и есть, — согласился Зегир. — Но каковы их цели?

Бомиан подошел к столу и, нервно кусая губы, принялся перебирать лежащие там бумаги. Герцог нервно усмехнулся, громко хлопнул ладонью по деревянной поверхности и твердо повторил свой вопрос:

— Каковы их цели?!

Чересчур эмоциональное поведение принца начинало надоедать. Зегиру необходимы были ответы, и чем скорее, тем лучше.

Его Высочество тут же подобрался, поправил лацканы пиджака и уверенно произнес:

— Церковь служит покойной эрийской королеве. Согласно их преданиям, когда на Эльготе разыгралась война, королева сбежала в другое измерение. С тех пор она и пропала. Не знаю, сколько в этом правды, но правительница верила, что эрийская раса лучшая во всем и что делить территорию Эльгота с другими народами — великое унижение. По сей день цель церкви — создать мировую монархию и возглавить ее.

Взгляд Зегира остановился на одной точке. Какое-то время оба мужчины молчали, погрузившись каждый в свои собственные мысли.

Повелитель Стиаи отмер первым, заставив себя вернуться к реальности.

— Значит, на отбор ты не за невестой прибыл, — констатировал он и поднялся на ноги. Потянулся, размял шею.

Бомиан почесал гладко выбритый подбородок и ответил:

— Нет. Я подозреваю, что среди участниц и гостей есть сторонники церкви.

Зегир напрягся. Он предполагал такой ответ и заранее боялся услышать его.

Воин опустил взгляд на пожелтевший лист, в нижнем углу которого красовалась имперская печать. Уже в который раз прошелся глазами по списку имен тех, кто числился в роде Ювиэль. Потом в памяти всплыл разговор с целителем. Тот утверждал, что кровной связи между Наилией и ее матушкой не существует.

Записей о том, что девушка была удочерена, нигде не нашлось; не отыскалось также ни фотографий, ни каких-либо других упоминаний о молодой леди и ее матери. Ко всему прочему, отчет графа Бетхора о результатах секретной поездки в северный городок, откуда юная графиня была родом, оставлял желать лучшего.

Никто из жителей ничего толком о них не знал, как будто эти люди вообще впервые слышали их имена, а дом, в котором семейство Ювиэль якобы проживало, давно сгорел, остались лишь развалины, укрытые толстым слоем снега.

Вероятность, что Наилия и ее фиктивная матушка как-то связаны с церковью, была высока.

Ладони герцога внезапно вспотели, сердце забилось чаще. Он досчитал про себя до десяти, а потом стремительно бросился вон из кабинета.

В спину ему донесся беспокойный оклик принца:

— Эй, постой, ты куда?!

Зегир лишь раздраженно рявкнул в ответ: «Скоро вернусь!» — и ускорил шаг.

***

Наилия

Сегодня у меня и моих новоиспеченных подруг был свободный от свиданий денек. Мы, сидя на кровати, расчесывали друг другу волосы, делились сокровенными мыслями. Однако наша уютненькая идиллия была нарушена, когда в коридоре зазвучали чьи-то уверенные шаги.

Неизвестный быстро приближался и наконец остановился, и, кажется, в районе моей двери.

Раздался грозный стук.

Мы с девчонками переглянулись, притихли. Оливия неопределенно пожала плечиками и кивнула мне — мол, встречай гостя. Ариса же только быстро пригладила волосы, спрятала руку с гребнем за спину, а на ее лице замер невысказанный вопрос.

— Входите, — неожиданно пискливо произнесла я и вся напряглась.

Странное волнение охватило меня.

В следующую секунду в комнату штормовым ветром ворвался герцог. Глаза прищурены, губы поджаты. Он хмуро смотрел на нас с высоты своего исполинского роста и сбивчиво дышал.

— Юные леди, не могли бы вы оставить нас с графиней наедине? — сдержанно выговорил Керрилон, одарив подружек холодной улыбкой, больше походившей на звериный оскал, от чего по спине у меня пробежал холодок.

Девчонки тут же подскочили и, сочувственно косясь на меня, мигом выскользнули в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Я перевела взгляд с позолоченной ручки двери на неожиданного и чем-то очень обеспокоенного гостя. Сглотнула.

— Рада видеть вас, г-герцог, — пискнула снова. Да что ж это творится с моим голосом?! Постаралась взять себя в руки, вежливо улыбнулась и поинтересовалась: — Что-то случилось?

Керрилон некоторое время молча и неподвижно стоял напротив, изучая мое лицо. Сжимал-разжимал кулаки, вены под грубой кожей то вздувались, то вновь опадали.

Наконец отмер и очень решительно и твердо спросил:

— С какой целью тайное общество отправило тебя и женщину, которую ты называешь своей матерью, на отбор?

От его слов у меня в голове словно загремели монастырские колокола. Сердце сбилось с ритма.

Он знает…

Он все знает!

В горле вмиг пересохло, дышать стало тяжело. Губы окаменели.

— Не могу сказать, прости… — еле-еле выдавила из себя.

Внутренне потянулась к своему лазурному другу, ища у него поддержки. Только дракончик почему-то не ответил. Вот так! Оставил меня одну-одинешеньку на съедение герцогу. Ох, какой взгляд — пронизывающий до самых косточек! Что ж, заслужила.

Синие омуты полыхали, как два костра справедливости. Сжигали все мосты между нами, возводили стены недосказанности и нераскрытых тайн, и я медленно погружалась на самое дно адских мук своей совести.

Одно дело хранить секреты в самой глубине души, наслаждаясь свиданиями с мужчиной, от одного лишь взгляда на которого кружит голову и земля плывет под ногами. И совсем другое — когда страшные тайны всплывают на поверхность, а тот самый мужчина, который раньше смотрел на тебя с нежностью и обожанием, сейчас мучительно-жгучим взглядом прожигает в твоем сердце дыру.

Напряженное лицо герцога запылало, руки затряслись.

— Все с тобой ясно, — с едкой горечью в голосе произнес он.

Круто развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Я вслушивалась в медленно затихающие шаги, а по моим щекам текли горячие слезы.

— Ну, сколько уже можно, вставай! — ворчливо и очень звонко голосила Ариса, стягивая с меня одеяло.

Я зажмурилась от солнечного света и закрыла лицо ладошками. Так и хотелось вырастить рога как у демона и злобно наорать на девчонок, чтобы оставили в покое. Ну, не желаю я подниматься с кровати, не же-ла-ю!