— Вот тогда и произошло, — пожал плечами Николай,по-прежнему избегая смотреть сестрам в глаза. — Я кое-что нашел.

Мила мгновенно выпрямилась, словно ее ударили между лопаток,Ольга же легкомысленно переспросила:

— Нашел? Что же? Кошелек?

— Я нашел, Ольга, твою сумочку. Ту, которую у тебяякобы украли во время похищения.

«Господи, да он не виноват!» — про себя воскликнула Мила, незная, то ли сердиться, то ли радоваться. С одной стороны, надо было радоваться,потому что Ольга любила этого засранца и была бы просто раздавлена, окажись онмошенником. С другой стороны, Мила уже прикидывала, как половчее сдать Николаямилиции, чтобы все дело, закрученное вокруг нее, начало стремительнораскручиваться в обратную сторону. И вот, пожалуйста, такая досада — невиноват.

— Я полез в старыми шкаф в коридоре, — зачастилНиколай.

— Зачем это? — нахмурилась Ольга, сделавшаясячертовски подозрительной с того самого вечера, как Мила во всеуслышаниеобъявила о ее возрасте.

— Вспомнил, что у меня в кармане дубленки завалялисьментоловые леденцы. В горле запершило.

Мила засунула руку в карман халата и потрогала таблетку.Леденцы, как же!

— Ты не простудился? — заволновалась невнимательнослушавшая Ольга. По крайней мере, смысл сообщения о сумке до нее пока что недошел.

— Так вот, когда я открыл дверцу шкафа, — мрачнопродолжил Николай, — на меня сверху упал шарф. В него что-то былозавернуто.

— Клад! — весело воскликнула Ольга, облизываяпальцы после очередного кусочка сладкого.

— Нет, дорогая, я же сказал: это была твоя сумочка. Та,с которой ты отправилась в ночной клуб.

— Прости? — растерялась Ольга, сообразив наконец,что легкий тон здесь совершенно неуместен. — Моя сумочка? Сзамком-поцелуйчиком?

— Она самая, двухцветная, твоя любимая.

— Но как она оказалась в шкафу?

— Понятия не имею.

— Из нее ничего не пропало?

— Я не стал смотреть, решил сначала поделитьсяинформацией с вами обеими.

— Но почему же ты так долго молчал? —вознегодовала Ольга.

— Ну, у тебя было прекрасное настроение, —смутился Николай. — Не хотелось портить его внезапно, без подготовки.Сейчас ты, по крайней мере, выкурила свою первую сигарету…

Ольга вскочила с места и метнулась в коридор. Мила и Николайбез спешки последовали за ней. Оба точно знали, что там увидят.

— Все на месте! — воскликнула Ольга, ожесточеннокопаясь в сумочке. — Документы, деньги — все тут! Совершенно удивительныйслучай. Уникальный. Как сумочка попала в наш шкаф?

— Давай спросим у мамы, — предложила Мила. —Может быть, в доме побывал кто-нибудь посторонний?

Мама с папой и собакой как раз возвратились домой. Первой вквартиру влетела грязная и, судя по всему, голодная Муха. Она, скользя,пробежала по паркету и, скрывшись в кухне, чем-то зачавкала.

— У тебя совершенно невоспитанная собака! — заявилпапа, возмущенно всплескивая руками.

— Я знаю, но особо не переживаю, потому что она не моя.

— Но тебе пойдет только в плюс, если ты еевоспитаешь! — Папа, как всегда, был уверен, что воспитание — самаяпрогрессивная деятельность на свете.

Мила поспешно пообещала вплотную заняться Мухой, папаудовлетворился и, с тревогой поглядев на Николая, удалился в кабинет с пачкойсвежих газет в руках. Мила поняла, что, выпрашивая деньги на пластическуюоперацию, Ольга слегка сгустила краски.

После того как папа ретировался, они с Ольгой вдвоемнабросились на маму с расспросами.

— Да-да, — сказала мама. — Я что-то такоеприпоминаю.

Через десять минут выяснилось, что в доме за последнее времяперебывала куча посторонних людей. Заходил почтальон, который принес посылку оттети Марины из Самары, дети, собиравшие деньги на корм голодающим пони, агитаторыот ЛДПР, электромонтеры, снимавшие показания со счетчика, а также подростки,сочувствующие неоиндуистской группе трансцендентальной медитации Махариши МахешЙоги, предлагавшие фрязинские кексы, изготовленные на предприятии ЗАО «Махаришипродактс».

— Преступник мог подсунуть сумочку детям, — решилаМила, после того как мама призналась, что все вышеперечисленные личностизаходили внутрь квартиры и провели некоторое время в коридоре, внепосредственной близости от шкафа, где была сделана находка. — За мороженое,за копеечное вознаграждение они вполне могли согласиться подложить безобиднуювещь в чужую квартиру. Ведь это не бомба какая-нибудь. Возможно, тот тип вбандане придумал для детей весьма правдоподобную историю. Я уже и саманасочиняла их целую дюжину.

Дело о похищении Ольги действительно выглядело ужаснозагадочно и не поддавалось никакому объяснению. Даже буйной фантазии Милы нехватило на то, чтобы придумать для него обоснование.

— Нет-нет, все последние события как-товзаимосвязаны, — сказала она, сжимая виски ладонями. — Когда мынаконец узнаем правду, все покажется нам таким простым, уверяю тебя!

— Но когда мы узнаем эту правду? — печальноспросила Ольга.

— Я ведь еще не рассказала тебе кое-что о нашем такназываемом частном детективе, — ошарашила ее Мила, когда Николаю наконецнадоело сидеть с ними на кухне и дышать сигаретным дымом. — ЭтотКонстантин Глубоководный — просто самозванец. И вообще ни на кого не работает.

Мила принялась увлеченно рассказывать сестре о том, чтослучилось ночью и как она подслушала беседу братьев-обманщиков.

— Но Мила! — возопила Ольга, двумя рукамиотпихивая Муху, которая собиралась полакомиться окурками из пепельницы. —В таком случае выходит, что с тех пор как в тебя стреляли, дело не продвинулосьвперед ни на миллиметр!

— Выходит, так, — подтвердила та.

— В таком случае ты все в той же опасности! Это ужасно.Надо срочно что-то делать!

— Мы пришли к тому, с чего начинали, тебе некажется? — спросила Мила.

— Кстати, — спохватилась Ольга. — А Ореховчто, не проявлял себя?

— Ну как же? После того как ты его накрутила, он явилсяко мне, исполненный скепсиса, и сообщил о том, что ты вынудила его принятьучастие в моей судьбе.

— И ты его выставила, — тоном утверждения сказалаОльга.

— Естественно. Саша Листопадов в тот момент был жив, ия не чувствовала себя беззащитной.

— Но все-таки этот Константин не такой поганец, какможет показаться на первый взгляд! — внезапно сказала Ольга. — Оннашел для тебя человека…

— И его убили, Ольга!

— А он не собирается заявить в милицию, ты не в курсе?Все-таки, думаю, он должен испытывать чувство вины…