— Я пользовался зажигалкой, — рассердилсяКонстантин. — И что вы вообще на меня накинулись?

— Что у вас случилось? — напомнила о себе Жанна,нервно сплетая и расплетая пальцы. — Капитолина Захаровна такразволновалась!

— Меня кто-то хотел задушить, — деловым тономсообщила Мила. — Кто-то в черных кожаных перчатках. О, как они противноскрипели!

— Покажите-ка шею! — потребовал Глубоков. —Кажется, вас действительно душили. А где Листопадов? Почему, интересно знать,вы ночуете в квартире одна?

— Потому что Сашу сегодня убили, — заплакала Мила.

Константин открыл рот, да так и остался стоять, пытаясьусвоить ужасную информацию.

— Раз у вас уже все в порядке, то я пойду, —пролепетала Жанна и попятилась в коридор, — Капитолина Захаровна навернякауже извелась от переживаний.

— Передайте ей извинения, — сказала Мила сквозьрыдания. — Наверное, надо вызывать милицию.

— Что ж, — мрачно сказал Константин. — Вашеправо.

— А почему вы… в куртке? — неожиданно испугаласьМила, заметив, что из кармана этой самой куртки высовывается краешек чего-то,сильно напоминающего кожаную перчатку.

— Потому что я только что пришел, — пожал плечамитот. — Не успел раздеться.

— Но ведь уже бог знает сколько времени!

— Только что пробило полночь.

— Все это похоже на какую-то страшную игру! —неожиданно рассердилась Мила. — Как будто бы какой-то маньяк задумалпоиграть со мной в умри-умри!

— Так вы будете вызывать милицию?

— Не буду, — огрызнулась Мила, вспомнив ТоликаХлюпова и то, что она соврала милиционерам по поводу Листопадова.

— Но вы же не останетесь здесь одна? — привязалсяк ней Константин. — Хотите, я отвезу вас к сестре?

— Не хочу, — уперлась Мила. — Лучше я… Япойду к Гаврику и возьму у него напрокат зубастую собаку.

— Кто такой Гаврик? — деловито осведомилсяКонстантин.

— Гаврик Морозов — это парень из соседнего подъезда.Пару раз, когда у него были вечеринки, он приходил ко мне за куревом.

— А разве вы курите?

— Я — нет, но Ольга курит, и у меня дома полно сигарет.Но что это мы говорим обо всяких глупостях?

— Пойдемте к Гаврику вместе, — сказал Константин.

— Пойдемте, — охотно согласилась жертва нападенияи поднялась.

— Постойте, вы что, хотите пойти прямо так? — Онруками очертил в воздухе выразительный контур, вероятно, изображающий Милу впижаме.

— Зачем так? Я надену пальто — и все.

Она действительно набросила пальто прямо на пижаму и сунулаголые ноги в странные ботинки, напоминающие лакированные галоши. Константин,который спускался по лестнице вслед за ней, не удержался и мрачно заметил:

— Мне кажется, собака с вами не пойдет.

— Она очень умная, — не оборачиваясь, ответилаМила.

— Имений поэтому она с вами и не пойдет, — уперсяКонстантин.

Собака действительно идти не захотела. Но Гаврик, которыйсобирался на несколько дней в Питер и не знал, куда пристроить на это времясвоего питомца, страшно обрадовался.

— Людмила Николаевна, да это просто здорово! —возликовал он. — Теперь я буду спокоен за свою собачку! Только следите заней хорошенько.

Константин с тревогой поглядел на «собачку». Это быланемецкая овчарка, отзывавшаяся на кличку Муха. Когда бесстрашная Мила потащилаее за ошейник на лестничную площадку, овчарка уперлась в пол всеми четырьмяногами. Пришлось Гаврику лично отвести ее в квартиру к Миле и уложить наковрике возле двери.

— Охраняй! — строго сказал он, как будто бы Мухапонимала подобную команду. Пожалуй, кроме слова «гулять», она толком нереагировала ни на одно хозяйское приказание. Константин недоумевал, почему Миласчитала, что она очень умная.

— Если хотите, я буду звонить вам через каждыйчас, — предложил Миле Константин, когда повеселевший Гаврик, насвистывая,отправился восвояси.

— Не хочу, сказала Мила. — Я попрошу Ольгу, чтобыона звонила мне каждый час.

Константин обиделся, но постарался ничем не выдать этогомелкого чувства.

— Что ж, — заявил он. — Я знаю, вы невысокогомнения о моих профессиональных достоинствах…

— Насчет достоинств ничего не скажу, — тут жеоткликнулась Мила, — но что касается результатов расследования, тут у васдействительно все очень кисло.

— Но дело невероятно трудное! — попытался оправдатьсяКонстантин, лихорадочно размышляя, что можно предпринять на самом деле. «Может,ничего не говоря Борису, все-таки обратиться к кому-нибудь компетентному? Ведьполучается, Саша Листопадов — у нас с братом на совести? Хоть мы ипредупреждали его о смертельной опасности, и все же…»

Когда Константин уходил. Муха громко гавкнула, а потомзевнула и положила голову на лапы.

— Вы уверены, что она не старая и у нее хорошийслух? — с тревогой спросил Константин.

— Уверена, уверена, идите же, наконец!

Мила едва ли не силой выпроводила его из квартиры иприслонилась спиной к двери. Муха, подняв на нее глаза, несколько раз стукнулахвостом об пол. Мила протянула трясущуюся руку и погладила ее по голове.

Еще вовремя разговора с Константином ей пришла в головуужасная мысль о том, что это именно он душил ее! Наверное, он не ожидал, чтоона примется так громко кричать и на крик прибегут соседи. Проникнув вквартиру, дверь он оставил открытой для того, чтобы обеспечить себе быстроеотступление. Когда же прибежала Жанна, он просто снял перчатки, засунул их вкарман и начал трясти Милу за плечи, как будто бы пытался привести ее вчувство.

Злодей! Убийца. Конечно, это он. Недаром в любом женскомжурнале предупреждают: берегитесь красивых мужчин. В ее возрасте стыдно попадатьсяв такие элементарные ловушки, которые замаскированы голубыми глазами, широкимиплечами и так далее в том же духе.

Муха негромко заворчала, наставив уши. Мила прильнула кглазку и увидела, как по лестнице наверх поднимается Борис. То есть человек,которого она раскрутила на двести баксов, вынудив купить мазь, которая была емусовершенно не нужна. Тот человек, который почему-то решил, будто онаприторговывает наркотиками. «Интересно, а этот что здесь делает? —подумала она испуганно. — Наверху какое-то бандитское гнездо, честноеслово». В довершение всего ей показалось, что этот Борис — Иванов,кажется? — вошел в ту же самую квартиру, которую снимал Глубоководный.Да-а, что-то здесь нечисто!

Мила подумала, что хорошо бы ей проникнуть в эту квартиру ипослушать, о чем там, внутри, говорят. Может быть, тогда ей хоть что-то станетясно? Незаметно попасть внутрь было никак нельзя. Если только с крыши…