— Тыквочка! С собакой что-то странное!

Мила вбежала в гостиную и увидела, что Муха и в самом делеведет себя нетривиально. Она лежала на спине и каталась с боку на бок, свесивязык с одной стороны рта. Время от времени она разевала рот и издавала длинныемяукающие звуки.

— Муха! — позвала Мила:

— Ужинать!

Муха не обратила на нее никакого внимания. Мила принесла вкомнату кусок фарша и принялась тыкать ей в нос. Фарш не произвел на собакуникакого впечатления.

«Вот оно! — подумала Мила, холодея сердцем. —Николай тайком поедает какую-то „дурь“, несомненно. У собачки всего отполтаблетки поехала крыша».

— Мы сегодня никуда не пойдем? — спросил Гуркин,покачивая ногой в жутком десятирублевом носке.

«Интересно, как он ухитряется так классно перевоплощаться?Ничего не забыть, проверить каждую мелочь… Зачем?» Это «зачем» витало ввоздухе, покуда Мила допивала свой кофе.

— Тыквочка! — снова раздался из комнаты визгГуркина. — Она хочет меня съесть!

— С чего ты взял? — крикнула Мила, неохотноподнимаясь.

— Она ко мне принюхивается!

Гуркин лежал на диване, замотанный в плед. Мухавзгромоздилась сверху и жарко дышала ему в лицо, время от времени облизывая емунос.

— Она такая тяжелая, Тыквочка! — простоналГуркин. — Кроме того, не могу сказать, что я страшно люблю собак. Отзовиее!

Мила принялась звать Муху, но та плевать на нее хотела. Онапродолжала усердно вылизывать Гуркина и даже ухом не повела.

— Тыквочка! Позвони ее хозяевам! Пусть они ее уведут!

— Вот еще! — рассердилась Мила. — Тогда яопять останусь без охраны.

— Тыквочка, предприми какие-нибудь меры!

— Послушай, может быть, ты ел что-нибудьособенное? — предположила Мила. — Что-то, чего собачке тоже хочетсяпопробовать?

— По этому поводу она собирается залезть мне в желудок?Я ничего не ел, убери ее!

— Если я ее разозлю, она тебя укусит, — ссомнением проговорила Мила. — Ну, ладно, рискнем.

Она обняла Муху за шею и потащила за собой. Та мешкомсвалилась на пол и снова принялась кататься по нему. Вскочивший Гуркинзасобирался домой. Потом посмотрел на часы и тут же остыл.

— Пожалуй, я еще отдохну, — пробормотал он. —Не могла бы ты закрыть ее в ванной?

— Еще чего! Это же собака, а не черепашка! Кроме того,как же она будет меня охранять, если я стану держать ее в ванной?

— Но я же пока еще тут! Тебе нечего бояться!

— Разве ты готов сражаться не на жизнь, а на смерть?

— Зачем на смерть? — опешил Гуркин. —Тыквочка, ты не расскажешь мне, что происходите твоей жизни?

Мила и сама хотела бы это знать. Что происходит в ее жизни?В ней происходят ужасные вещи! Да и сам Гуркин был одной из тех загадок,которые ей хотелось бы разгадать.

— У меня кризис среднего возраста, — заявила Мила,вздернув подбородок. — Я ищу свое место в жизни.

— Но почему тебе для этого нужны собаки ителохранители?!

— Всякий кризис сопряжен с неприятностями, —пробормотала Мила и наклонилась к Мухе. — Кажется, она заснула.

Во сне собаку терзали какие-то демоны. Она скулила ивздрагивала всем телом, пугая Гуркина, который честно высидел положенное времяна диване. Затем поспешно засобирался и, надевая куртку, все никак не могпопасть в рукава. «Он совершенно не похож на того человека, которого я видела вресторане с блондинкой. Какое перевоплощение! Какой талант!»

— Ну, до встречи, Тыквочка! — робко сказал Гуркин,протискиваясь в дверь.

— До встречи! — откликнулась Мила, гадая, просебя, что она будет знать о нем к следующему разу.

«Кажется, дурацкой таблеткой Николая я усыпиласобаку, — подумала она, трогая ногой Муху, которая в ответ на этоприоткрыла один глаз и тихонько тявкнула. — Но не мог же муж Ольги с утрапринимать снотворное?» Впрочем, Муха очень скоро пришла в себя и отправиласьинспектировать мусорное ведро. Мила задумалась над оставшейся половинойтаблетки и даже лизнула ее, на большее, впрочем, не отваживаясь. Скорее всего,это все же наркотик, и у овчарки в связи с его употреблением были собачьигаллюцинации.

Когда в квартире прозвенел нежданный звонок, Муха с лаемкинулась в коридор.

— Спокойно, собачка! — сказала Мила, оттесняя ееот двери, чтобы прильнуть к глазку. — Боже мой! Только этого мне еще и нехватало для полного счастья!

На лестничной площадке стояла Гулливерша Лариса. Вся ее позавыражала угрюмую решимость — руки засунуты в карманы плаща, голова опущенавниз, так, словно она собиралась бодаться.

Мила схватила Муху за ошейник и открыла дверь.

— Где он? — спросила Гулливерша, не поздоровавшисьи даже не взглянув на большую собаку, рвавшуюся ее обнюхать. — Позовитеего немедленно!

Мила мигом сообразила, кого она ищет, и поцокала языком.

— Какой пассаж! Илья смылся, не так ли?

— Позовите его, — с прежней настойчивостьюпотребовала Лариса, глядя на Милу сверху вниз.

— У меня для вас плохие новости, — радостноответила та. — У Ильи новая девица! Поэтому здесь его, конечно, нет.

— Вы все врете! — рассердилась Лариса. —Какая девица, если он только что убежал от жены? От вас. Из-за меня, кстати,если вы забыли!

— Судя по всему, Орехов вступил в возраст, когдамужчины идут вразнос. Вчера — я, сегодня — вы, завтра — Леночка…

— Леночка? — недоуменно переспросилаГулливерша. — Какая, блин, Леночка?!

— Леночка Егорова. Знаете такую? Лично видела, как онатерлась щекой о моего мужа, словно кошка о табуретку.

Лариса сильно побледнела и покачнулась на каблуках.

— Не советую вам падать, — заволноваласьМила. — Даже по диагонали вы не уместитесь на лестничной площадке.Пожалуй, вам лучше зайти. Я накапаю вам валерьяночки. Или плесну коньячку. Чтовы предпочитаете?

— Воды! — попросила Лариса губами в перламутровойпомаде.

Муха принялась вдохновенно обнюхивать Ларису. Когда таустроилась на табуретке, перегородив вытянутыми ногами всю кухню, Муха улегласьвозле ее ступней и, наставив уши, преданно уставилась ей в лицо. «Красиваяженщина способна покорить даже собаку!» — подумала Мила, а вслух сказала:

— Как получилось, что Илья бежал и от вас тоже?

— Н-не знаю, — пробормотала Лариса, осушая второйстакан воды. — Он не сообщил, что сбегает. Я думала, он у вас. Или что уних с Дивояровым снова какие-нибудь сбои. Думала, он сидит в Горелове и следитза тем, как Лушкин отлаживает оборудование. Этот их таинственный проектпостоянно отвлекал Илью от нашей зарождающейся близости…