Майкл отвесил глубокий поклон и предложил Нэнси следовать засобой. Он собирался продолжить свою игру в степенную супружескую пару, однакоиз этого ничего не вышло. Нэнси была слишком взволнована, чтобы идти спокойно;она тянула его за собой и чуть ли не подпрыгивала от возбуждения, и ее радостьневольно передалась Майклу.

— Ну можно мне сыграть сейчас, а?..

— Конечно, родная, можешь даже не спрашивать.

Он положил на прилавок доллар, и служитель вручил ему четырекомплекта колец, которые следовало набрасывать на ярко раскрашенные столбики,стоявшие на разном расстоянии от проведенной по земле черты.

Задача была совсем простой, и большинство клиентовобходились одним или, в крайнем случае, двумя комплектами колец, но у Нэнси небыло никакой практики. Брошенные ею кольца летели в стороны и никак не желалинадеваться на столбик.

Майкл с удовольствием наблюдал за ней.

— Какой именно приз ты собираешься выиграть? —спросил он наконец.

— Вон те голубые бусы, — ответила Нэнси, вытираясо лба выступившую испарину и сосредоточенно щурясь. — У меня еще никогдане было такого роскошного ожерелья…

В детстве ей всегда хотелось иметь именно такие бусы.Крупные, яркие, блестящие, они не могли оставить равнодушной ни одну девчонку,пусть даже ей уже исполнилось двадцать.

— Как легко тебе угодить, любимая! А ты уверена, что нехочешь розовую собачку, как у Дженнетт?

Нэнси отрицательно покачала головой. Она хотела только этибусы.

— Твое желание для меня закон.

Майкл отобрал у нее последние три кольца и тремя точнымибросками набросил их на самый дальний столбик.

— Опля!

Служитель за прилавком улыбнулся, вручая ему выигрыш, иМайкл торжественно застегнул на шее Нэнси маленький замочек.

— Voila, mademoiselle! Теперь они ваши. Может быть,хотите застраховать их на кругленькую сумму?

— Перестань издеваться над моими замечательнымибусами! — с напускным гневом перебила Нэнси. — По-моему, они простовеликолепны.

И она осторожно коснулась их кончиками пальцев. Голубые бусыярко сверкали на солнце, и Нэнси было приятно сознавать, что ее давняя мечтанаконец исполнилась.

— Я думаю, что это ты прекрасна, Нэн. Ну а теперь твоядушенька довольна или ты желаешь что-нибудь еще? Тебе стоит только приказать…

Нэнси засмеялась:

— Я хочу еще сахарной ваты.

Покачав головой, Майкл купил ей новую порцию сахарной ваты,и они медленно побрели к выходу с ярмарки.

— Устала? — заботливо спросил он.

— Нет, не особенно.

— Может, прокатимся еще немножко? Я знаю одно чудноеместечко. Там мы можем посидеть, отдохнуть и полюбоваться прибоем.

— Что ж, поехали.

И они снова тронулись в путь, однако больше не смеялись и неспешили, да и разговаривали мало. Каждый был погружен в свои собственные мысли,думая в основном друг о друге и о том, чего им следует ждать от предстоящегоразговора с Марион.

Они уже подъезжали к Нахану, когда Нэнси увидела место, окотором говорил Майкл. Это была очень живописная бухточка, на берегах которойросли раскидистые тенистые деревья; мягкая трава под ними, казалось, звалаприсесть и отдохнуть, и Нэнси, которая уже начинала жалеть, что послушаласьМайкла, сразу обо всем забыла.

— О, Майкл! — воскликнула она. — Как здеськрасиво!

— Я рад, что тебе нравится.

Они уселись на заросший травой бугорок и подставили лицаласковым солнечным лучам. В нескольких шагах от них начиналась узкая полоскапесчаного пляжа, а еще дальше было море, и ленивые, гладкие волны, разбиваясь оскрывающийся под водой риф, с тихим шорохом набегали на берег.

— Мне давно хотелось показать тебе это место, —добавил Майкл, и Нэнси кивнула.

— Здесь здорово.

Некоторое время они сидели молча и просто держали друг другаза руки. Потом Нэнси неожиданно встала.

— Что, Нэн?..

— Я хочу кое-что сделать.

— Вон там есть подходящие кустики. Нэнси засмеялась:

— Не это, глупенький. Что-то совсем другое. Она ужебежала по песку, и Майкл, не торопясь, пошел за нею, гадая на ходу, что ещепридумала эта неугомонная девчонка.

Между тем Нэнси остановилась у гладкого черного камня и,упершись ногами в песок, попыталась сдвинуть его с места, но он был слишкомтяжел для нее.

— Давай помогу. — Майкл встал рядом и напрягмускулы. — Кстати, хотел бы я знать, что ты затеваешь.

— Я просто хочу чуточку подвинуть его. Вот, хорошо!..

Последнее восклицание вырвалось у нее, когда камень,поддавшись их совместным усилиям, дрогнул и откатился в сторону, оставив послесебя неглубокую влажную выемку. Расковыряв каблуком спрессованный плотныйпесок, Нэнси сняла свои яркие голубые бусы и, зажмурившись, некоторое времядержала их перед собой. Потом она разжала пальцы и, когда бусы упали ввыкопанную ею ямку, забросала их песком.

— О'кей, теперь двигай камень на место.

— Прямо на бусы?

Нэнси кивнула, не отрывая взгляда от того места, где сквозьпесок проглядывала одна голубая бусина.

— Эти бусы свяжут нас навсегда. Пусть они станутвещественным залогом нашей любви, и пусть они останутся здесь, пока стоит этоткамень и растут эти деревья. Хорошо?

Она вопросительно посмотрела на него, и Майкл серьезнокивнул.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Это оченьромантичная выдумка, Нэн.

— Почему бы нам не быть романтиками, Майкл? Если уж намдовелось узнать настоящую любовь, мы должны радоваться ей, праздновать ее, еслихочешь… Мы должны дать ей прибежище, дом, в котором она могла бы находитьсявсегда, что бы ни случилось с нами.

— Ты совершенно права, Нэн. Я тоже думал об этом, но немог выразить так хорошо, как ты.

— А теперь давай дадим друг другу обещание… — Нэнсизакрыла глаза и торжественно произнесла:

— Я клянусь, что никогда не забуду ни о том, что отнынележит под этим камнем, ни о том, что это означает.

Потом она открыла глаза и, тронув его за руку, кивнула:

— Теперь ты.

Майкл снова улыбнулся Нэнси. Любовь и нежность к нейпереполняли его.

— Я тоже обещаю… что никогда не скажу тебе «прощай».

И, без всякой видимой причины, оба вдруг рассмеялись. Имбыло легко и радостно ощущать себя молодыми, беззаботными, романтичными ивлюбленными. Сегодняшний день подарил им столько радости и счастья, и оба святоверили, что таких дней впереди будет еще много. Вся жизнь.