— В нашем возрасте только грозят, в его возрасте —делают. — Марион отняла руки от лица. Столько усилий, и все напрасно.Доклад частного детектива, телефонные звонки, увещевания…

Она со вздохом выпрямилась.

— Ты принимала сегодня лекарство? — спросилДжордж.

Марион покачала головой, и он быстро огляделся по сторонам.

— Где оно?

— В моей сумочке. Вон там, возле стола… Делая вид, будтоне замечает разбросанных повсюду листов бумаги, Джордж подошел к столу и,наклонившись, взял в руки изящную сумочку крокодиловой кожи с золотойзастежкой. Эта сумочка была хорошо ему знакома — он сам подарил ее Марион напозапрошлое Рождество. Найдя внутри стеклянный флакончик с таблетками, Джорджвернулся к камину и, вытряхнув на ладонь две маленькие белые пилюли, протянулей.

Марион подняла голову и улыбнулась.

— Спасибо, Джордж. Что бы я без тебя делала… «Что бы ябез тебя делала…» Сама мысль о том, что кому-то из них придется рано или поздноостаться одному, была неприятна Джорджу, и он нахмурился.

— Может быть, мне лучше уйти? — предложилон. — Мне кажется, тебе надо как следует отдохнуть.

— Да нет, ничего, обойдется. Просто Майкл немного менярасстроил.

— Надеюсь, он не передумал работать на фирму?

— Нет, не передумал. Дело не в этом…

Джордж не стал больше ни о чем спрашивать. Ему и так былоясно, что тут замешана женщина. Подробностей он не знал, но сейчас это было неважно; к тому же Джордж видел, что Марион храбрится и что на самом деле онарасстроена гораздо сильнее, чем хотела бы показать. Как бы там ни было,лекарство уже начинало действовать, и щеки Марион под слоем пудры слегкапорозовели.

Еще через несколько секунд Марион шумно вздохнула и,потянувшись к сумочке, которую Джордж продолжал держать в руках, достала оттудасигареты. Он поднес ей зажигалку и, пока она задумчиво курила, молча любовалсяее лицом. Марион была очень красивой женщиной — он всегда знал это. Дажетеперь, когда усталость и болезнь начали сказываться на ее внешности, она всееще оставалась весьма и весьма привлекательной. Интересно, задумался он, знаетли Майкл, насколько серьезно больна его мать? По-видимому, нет, иначе он нерешился бы так ее расстраивать.

Джордж не мог знать, что сам Майкл в эти минуты былвзволнован и расстроен не меньше матери. Бессильные злые слезы душили его,пока, сидя на заднем сиденье такси, он несся в аэропорт.

Когда Майкл вошел в здание терминала, до его рейсаоставалось еще около двадцати минут, и он заскочил в бар, чтобы позвонитьНэнси.

— Ну, как все прошло? — спросила она, не в силахпонять по его короткому «привет», какие новости, хорошие или плохие, Майклготов ей сообщить.

— Все нормально, Нэн. А теперь я хочу, чтобы ты кое-чтосделала. Собери вещи, которые могут понадобиться в дороге, оденься и жди меня.Я буду у тебя через полтора часа.

— Зачем? Что-нибудь случилось? — Ее голос звучалудивленно, и Майкл ясно представил себе Нэнси сидящей на диване в ее маленькойгостиной. Он немного помолчал, потом улыбнулся. За последние два часа это былаего первая улыбка.

— Я задумал одну сногсшибательную штуку, Нэн. Когдаприеду, я все тебе расскажу. Тебе понравится, вот увидишь.

— Ты сошел с ума! — Нэнси рассмеялась своимудивительным мягким смехом.

— Ты права — я схожу с ума по тебе! Майкл наконец-товзял себя в руки. Теперь у него была ясная цель, и он хорошо представлял, какее достичь. Он вернется к Нэнси, и никто никогда не отнимет ее у него. Никто иничто. Он поклялся в этом на берегу, над тем камнем, под которым они закопалиголубые бусы Нэнси, и не собирался брать свое слово назад.

— О'кей, Нэн, давай, делай, что я тебе сказал. И незабудь надеть что-нибудь новенькое и что-нибудь старенькое… Ну, понялатеперь? — Майкл не просто улыбался — он смеялся от счастья, и Нэнси тожедогадалась, что он имеет в виду.

— Ты хочешь?.. — Она не договорила — так великобыло ее удивление.

— Вот именно, любимая. Я хочу жениться на тебе сегодняже вечером. Ты согласна?

— Да, но…

— Почему «но»!..

— Но почему сегодня? Куда мы так спешим?

— Мой инстинкт подсказывает мне, что лучше сделать этокак можно скорее. Кроме того, сегодня полнолуние.

— Полнолуние? Возможно, но я… — Нэнси тоже улыбалась.Она станет его женой. Наконец-то они с Майклом поженятся!

— Через час я буду у тебя, малыш. И еще, Нэн…

— Да?

— Я люблю тебя.

Он повесил трубку и бросился к выходу на летное поле. Всамолет он поднялся одним из последних. Бостонский рейс выруливал на взлетнуюполосу, а Майкл сидел, прижавшись лбом к прохладному иллюминатору, и думал отом, что теперь ничто не может его остановить.

Майкл колотил в дверь вот уже десять минут, и, хотя емуникто не открывал, он не собирался сдаваться. Он знал, что Бен дома.

— Ну же, Бен… — бормотал он себе под нос. — Ну гдеже ты, черт тебя побери? Просыпайся же, Бен!..

Он снова постучал, и вот наконец за дверью послышалисьнеуверенные шаги, забренчала цепочка, и щелкнул замок. Дверь распахнулась, иМайкл увидел на пороге Бена. Судя по всему, он действительно разбудил его, посколькуприятель стоял перед ним в одном нижнем белье и растерянно потирал подбородок.Глаза его были полузакрыты.

— Господи, Бен! — вырвалось у Майкла. — Что стобой? Что это тебе вздумалось ложиться?

На лице Бена появилась глуповатая ухмылка, и Майкл догадался,в чем дело.

— Господи, да ты пьян!

— Еще как!.. — невнятно откликнулся Бен и,покачнувшись, схватился за косяк.

— В таком случае тебе придется немедленно привести себяв порядок, — решительно сказал Майкл. — Ты мне срочно нужен.

— Шесть «Бифитеров» с тоником… — пробормоталБен. — И не подумаю, дружище. Нельзя, чтобы такое добро пропадало зря. А вчем, собственно, дело?

— Потом скажу. Одевайся, а я пойду сварю тебекофе. — Он включил свет, и Бен страдальчески сморщился.

— Да что случилось-то? — спросил он, но Майклтолько улыбнулся в ответ и прошел мимо Бена в крошечную кухоньку.

— Что тут было? — спросил он, созерцая царивший вкухне беспорядок. — Смерч, ураган, или, может быть, здесь взорваласьграната?

— Граната, — мрачно отозвался Бен. — У меняесть еще одна, и я знаю, куда ее тебе засунуть.

— Ну-ну, не ворчи, — перебил Майкл. — Дело-тоособенное…

Он снова улыбнулся Бену, и в глазах последнего вспыхнулогонек надежды.