Но, как ни интересен был рассказ о родителях, сначала она хотела все узнать о Сергее. Откуда они узнали о нем?

Похоже, Зориса тоже изматывала неизвестность. Он мрачно пробормотал:

– Они, эти, – он не знал, как назвать хозяев. – Забыли про нас?

Наконец дверь в углу отъехала в сторону. «Бронеплита, – заметила Ранза. – Ничего себе, убежище построено в расчете на военные действия. Как они умудрились сделать такое незаметно на этой просвечиваемой насквозь планете, где, куда ни плюнь, то охрана, то МРОБ, то армейская контрразведка».

Появились старые знакомые – женщина и пожилой мужчина. Он очень напоминал дядю – сухопарый, загорелый, седой. И вел себя так же. Экономные движения и короткие, немногословные фразы. И та же привычка к тому, что все должны его слушать. «Бывший офицер», – сразу решила Ранза. Тут она увидела то, что окончательно убедило её, что дядя и этот человек – одного поля ягоды. На левом плече потертого армейского комбинезона светилась эмблема «Сопротивления».

Женщина была старше Ранзы лет на десять. На ней был обычный гражданский технический комбинезон. Выглядела она очень усталой.

– Поели? – ласково спросила она.

– Поели, – быстро ответила Крик и перешла в наступление: – Я думаю, пришло время рассказать нам все.

Мужчина усмехнулся:

– Ну, все вам рановато, но главное расскажем. Задавайте вопросы!

Ранза только открыла рот, но её опередил Колье.

– Зачем вы убили Нору? Что она вам сделала?

Женщина сочувственно посмотрела на него, боль в её глазах была искренней.

– Это очень печально…

Отставник перебил её:

– Это трагическая ошибка. Мы признаем вину. Стрелявший подвергнется наказанию. Больше прошу об этом не говорить.

Зорис закусил губу и демонстративно отвернулся. Женщина опять печально посмотрела на него, но ничего не сказала. Потом повернулась к Ранзе:

– Меня зовут Горан. Тебя, я знаю – Ранза. Спрашивай! Что смогу, расскажу.

– Что-нибудь новое появилось про того нашего человека, про которого вы спрашивали при встрече?

Хозяева переглянулись.

– Нет. Ничего нового. Мы знаем, что он есть и все. И, кроме того, мы тоже хотели бы поговорить о нем. Он нас очень интересует.

И по голосу, и по поведению было видно, что это действительно так. Что же Кротов успел натворить? Почему им он интереснее нас?

* * *

Кротов осторожно убрал с груди женскую руку и выполз из палатки. Заведенный еще в детстве внутренний будильник продолжал работать, заставляя открывать глаза в одно и то же время. Убедившись, что Рейнис спит, он пошел на отхожую яму в углу. За эти несколько дней он так и не привык к тому, что нужду приходится справлять в присутствии дамы. Поэтому старался делать все очень тихо. В отличие от него, Лея нисколько не смущалась.

Дни тянулись бесконечно. Он уже свыкся с неумолчным гулом за паутинно-снежной стеной. Единственным развлечением для них оставался секс. Лея оказалась такой опытной любовницей, что Сергей за эти дни поднял свою квалификацию в этом вопросе сразу на порядок. Сначала он только широко открывал глаза и краснел от предложенных ей способов и поз, но постепенно вошел во вкус.

«Вот стерва, – восхищенно думал он, – ей уроки секса давать надо – озолотится». То, что он испытывал, занимаясь этим с Рейнис, было не похоже на ощущения, которые испытал с Джерези, и уж совсем не похоже на первые опыты с земными девчонками.

Днями, когда они, перекусив разделенным на двоих пайком, опять залезали в палатку, полковник просила рассказать его о Земле и о Зорне. Незаметно для себя он рассказал ей почти все. Обошел только финал эпопеи на Тарне, чувствуя, что это вообще никому рассказывать не надо. В ответ он попытался расспрашивать Лею о её жизни. Та отвечала скупо, но по этим отрывочным данным он составил себе картину её жизненного пути.

Во-первых, он с удивлением узнал, что Рейнис, как и Ранза, уроженка Тарантоса. Жизнь её, казалось, состояла только из службы. Почти все рассказы были об армии, а это Кротова совсем не интересовало. Дни были тягучими и медленными. Сон, секс и разговоры – это единственное, что оставалось им. Поэтому, в конце концов, они все больше открывались друг другу. Так, постепенно, он понял, что полковник – патриотка своей планеты и патриотка Академии, причем воинствующая – Академию и Тарантос она считала одним целым.

Кротову роль Академии в развитии Тарантоса была не интересна, но, почувствовав, что это бзик Леи, он частенько поддразнивал её, говоря, что планета могла бы развиваться и без армии. Потом посмеиваясь, выслушивал гневную тираду о том, что планета так бы и осталась заштатной и никому не известной, если бы не Академия. Однажды она в сердцах выдала ему:

– Ты совсем как эти идиоты из «Сопротивления»!

Так Сергей впервые узнал об этой организации. Сначала он оставил информацию без внимания, но, когда однажды он упомянул слово «сопротивление» и Рейнис с ходу взвилась, он заинтересовался. В коммуникаторе информации было совсем мало. Полулегальная пацифистская организация на Тарантосе, выступающая за демилитаризацию планеты. Связаться с информаторием он не мог, так что приходилось полагаться только на рассказ Леи.

* * *

– Как вы думаете, у него есть шанс? – Видно, в голосе Ранзы промелькнуло что-то личное – оба, и мужчина, и женщина посмотрели на неё с сочувствием.

– Если он не дурак, то шанс всегда есть. У него ведь стандартный броник?

Отставник вопросительно посмотрел на Крик. Та кивнула.

– Нет, он не дурак, наоборот.

– Значит, сообразит. А вот насчет этой стервы прогноз неутешительный. Наверняка сдохнет. – В голосе мужчины тоже прозвучало личное, и тут уже Ранза удивленно посмотрела на него.

– Она ведь думала, что вы настоящие враги.

– Она не думала. Она знает. И если бы её привели сюда, ей бы не поздоровилось!

– Вы что, знаете её?

– Очень хорошо! Тварь, каких мало! – Военный не выбирал слов. Похоже, они действительно встречались. Горан попыталась успокоить его:

– Ребер, остынь, пожалуйста. Боги уже наказали её. Не забывай – у неё ни шлема, ни запасных аккумуляторов, ни пищи. Она в любом случае погибнет.

– Туда ей и дорога! – Разозлившийся ветеран поднялся и, больше не говоря ни слова, ушел.

– Не обижайтесь на него, – попробовала разрядить обстановку Горан. – Ему действительно есть, за что ненавидеть полковника Лею Рейнис.

«Они всех нас знают, – Ранза растерялась. – Ладно, одно совпадение, что знают моих родителей, но то, что и полковника… да, настоящая жизнь гораздо запутаннее любого голофильма».

– А нельзя сейчас выйти, поискать нашего человека? У вас же есть какая-то техника?