а еще улицу за ним, ларек «Пиво-воды», двух мужиков, стоящих с кружками рядом, собаку, что притулилась за ящиками. Тому любителю пива, который постарше, я машинально придала черты Васильича, а который помоложе, получился у меня лицом вылитый муженек (бывший). В последний момент я «надвинула» на Васильича кепку, чтобы сходство было не так заметно. Нет, нужно следить за собой.

Сделав несколько этюдов, я просушила их и посмотрела со стороны. Картон был старый, слегка пожелтевший, а что краски свежие… Роман – не художник, он в таких вещах не разбирается. Да я бы и сама ничего не заметила.

– Ну как вы тут? – Я вышла на кухню.

Мишка разрезал едва ли не половину багета пополам и вложил внутрь сыр, ветчину и маринованные огурцы. Причем, по моим наблюдениям, это был не первый бутерброд. Да мне не жалко, вон он какой худой. Жена его не кормит, что ли…

Тут я сообразила, что понятия не имею о его семейном положении. С чего я вообще взяла, что у него есть жена? Вроде бы давным-давно, когда я еще поддерживала отношения с подружками из художки, кто-то мне говорил, что Мишка женился. Ну, так то когда было…

Маруся выглядела такой довольной, что было ясно: Мишка кормил ее ветчиной.

– Слушай, ты мне собаку совсем избалуешь! – сказала я и обнаружила, что на кухне никого нет.

Оказывается, Мишка в комнате любовался на мою работу.

– Еще не закончено, нечего там смотреть! – крикнула я, испугавшись, что он начнет спрашивать, почему я нарисовала тополь вместо липы и вообще все не так, как на старой картине. Память-то у него фотографическая, как и у меня. Но Мишка сказал, что не станет мне мешать, и быстро ушел, чему я была рада.

Убедившись, что краски на этюдах высохли, я аккуратно положила их в папку.

Настоящие же этюды спрятала за подвесной потолок, который Васильич сделал в ванной.

Конечно, я рассчитывала, что мой план сработает и Хомяк не залезет в квартиру, но береженого, как говорится, бог бережет…

Мы договорились с Романом встретиться возле парка, а как же иначе, если он настоятельно просил меня прийти с собакой. Погуляем, сказал, вместе, кофе выпьем, поболтаем.

Ну что ж, прогулка Марусе никогда не помешает. Хотя бы она получит удовольствие. И я согласилась, постаравшись, чтобы в голосе моем звучало как можно больше радости. Пускай этот тип думает, что сумел меня обаять.

Мы уже собирались свернуть на прямую дорожку, как я замедлила шаги и осторожно выглянула из-за угла. Роман уже стоял там – очень элегантный, в кожаном плаще, с длинным породистым лицом и обязательной трехдневной щетиной на щеках. Маруся тоже высунула голову из-за угла и тихонько зарычала.

– Маруся, – строго сказала я, – помни, что ты мне обещала. Сдержи свои эмоции, знаю, что ты его не любишь, и не требую изменить отношение, но ты хотя бы сделай вид, что тебе все равно. Просто не обращай на него внимания, так нужно для дела.

Собаченция посмотрела на меня с упреком, но покорилась.

Я сложила губы в радостную, приветливую улыбку и пошла навстречу Роману.

– Извините, мы опоздали!

– Да нет, что вы, я жду совсем недолго… А что это у вас? – Он заметил папку с этюдами.

– Ах, это… вы не поверите, но за последнее время я стала очень популярна. Представляете, звонили из художественной школы, где я училась, они хотят устроить там выставку работ… – я хотела сказать «старых» учеников, но в последний момент поправилась, – прежних учеников. И тема такая же: «Город, который мы не забудем». То есть забыли бы, если бы не эти рисунки.

– И вы… – Роман пристально смотрел на папку.

– Ну да, я нашла этюды к той картине… ну, та самая, «Старый дом»…

– Вы хотите сказать, что они тут, в папке? – сдавленным голосом спросил он.

– Ну да, я потому и опоздала, что искала их на антресолях. Нашла с трудом, чуть на Марусю все не обрушила, она такая непослушная, вечно вертится под ногами.

Маруся прикусила мою руку зубами в отместку за то, что я вру. Хорошо хоть не в полную силу сжала зубы, я и так едва удержала крик. Кажется, Роман ничего не заметил.

– Вы разрешите вам помочь? – Он протянул руку с таким видом, я даже подумала, что он сейчас схватит папку и убежит.

Но Роман сдержался, справился со своим лицом и повел меня к парку. Тут я испугалась, что он заманит меня куда-нибудь вглубь, а там стукнет по голове и закопает в куче старых листьев. Глупость, конечно, но у него было такое лицо…

– Знаете, Маруся уже нагулялась, пойдемте пить кофе! – Я махнула рукой в сторону стеклянного павильончика, куда водил меня Мишка, когда мы с ним тут встретились. – Туда Марусю пустят!

Тут я засомневалась: в прошлый раз собаку пустили только из-за Мишки. Ну да ладно.

В павильончике хозяйничала та же самая полноватая блондинка Лариса. Увидев Марусю, она заулыбалась было, потом перевела взгляд на Романа и нахмурилась.

Я увидела себя ее глазами и задалась ее же вопросом: что делает этот лощеный тип в недорогой простенькой кафешке, когда ему место в шикарном ресторане? И не со мной, одетой в скромную курточку и порядком ношенные кроссовки, а с какой-нибудь гламурной девицей. И уж собака-то тут вовсе ни при чем.

– Я сейчас договорюсь, – прошептала я Роману, сунув ему Марусин поводок и ринувшись к стойке.

– Слушай, это совсем не то, что ты думаешь, – зашептала я, – это для дела нужно!

– Да? – Она окинула меня выразительным взглядом. – А Михаил в курсе, что ты с этим…

– Говорят тебе, это по делу! А Мишка не сторож мне, у него небось жена есть.

– Ты не знаешь? – удивилась она. – Он же…

Тут Маруся выразительно рыкнула на Романа, который тихонько говорил что-то в телефон, очевидно, давал отбой Хомяку. Хоть бы успел предупредить, чтобы Хомяк в квартиру не вперся…

Я поскорее побежала к ним. Лариса указала нам на дальний столик и вскоре принесла кофе.

Видя, как Роман ерзает на стуле и бросает алчные взгляды на папку с этюдами, я почувствовала самое настоящее злорадство. Вот помучайся, голубчик, потерпи.

Я положила в кофе два пакетика сахару и пила его маленькими глотками, не забывая в то же время строить Роману глазки и вести светскую беседу:

– Как поживаете? Как ваша работа? Чем вы вообще занимаетесь, все забываю спросить?

Роман в ответ пробормотал что-то невразумительное и недовольно поморщился, а я заметила, что Маруся под столом