– Какие?

– Дом казался заколдованным. Картины падали, вазы летали покомнате и разбивались, а однажды утром мы обнаружили, что вся мебель внизупередвинута. Сначала мы подумали, что это чьи-то глупые шутки, но потомпришлось отказаться от этого объяснения. Иногда мы садились обедать, а наверхураздавался грохот. Мы поднимались и никого там не обнаруживали, но что-нибудьиз мебели было опрокинуто.

– Полтергейст! – воскликнула заинтригованная Таппенс.

– Да, так сказал доктор О’Нилл, хотя я не знаю, что этоозначает.

– Нечто вроде злого духа, обожающего подобные шутки, –объяснила Таппенс, сама не слишком разбирающаяся в полтергейсте и даже неуверенная, что правильно произнесла это слово.

– Что бы это ни было, эффект оказался катастрофическим. Нашижильцы перепугались до смерти и быстро съехали. Мы взяли других, но результатбыл тот же. Я пришла в отчаяние, а в довершение всего наш крошечный доходвнезапно прекратился: компания, в которую мы вложили деньги, потерпела крах.

– Бедняжка, – посочувствовала Таппенс. – Нелегко вампришлось. Вы бы хотели, чтобы мистер Блант расследовал эту историю спривидениями?

– Не совсем. Понимаете, три дня назад к нам явился одинджентльмен, доктор О’Нилл. Он представился членом Общества парапсихологическихисследований и сказал, что слышал о странных происшествиях в нашем доме,которые его заинтересовали. Доктор был готов купить у нас дом, чтобы провести внем серию экспериментов.

– Ну?

– Конечно, сначала я обрадовалась. Это казалось спасением отвсех наших трудностей. Но…

– Да?

– Вероятно, вы сочтете меня фантазеркой. Быть может, так онои есть. Но я уверена, что не ошиблась. Это был тот же самый человек!

– Что значит «тот же самый»?

– Тот же человек, который раньше предлагал купить дом.

– Ну и что из этого?

– Вы не понимаете. У этих двух мужчин все было разное,начиная с имени. Первый был щеголеватым молодым брюнетом лет тридцати. Адоктору О’Ниллу около пятидесяти, у него седая борода, он носит очки исутулится. Но когда он засмеялся, я увидела у него во рту золотой зуб в том жеместе, что и у первого мужчины. И уши у него были такой же необычной формы,почти без мочек. Это не может быть совпадением, не так ли? Я долго думала, апотом написала доктору, что сообщу ему свое решение через неделю. Некотороевремя назад я заметила объявление мистера Бланта в старой газете, которуюположили на дно ящика кухонного шкафа. Я вырезала его и поехала в Лондон.

– Вы поступили правильно, – энергично кивнула Таппенс. – Вэтом следует разобраться.

– Весьма интересное дело, мисс Дин, – заметил Томми. – Мы срадостью им займемся, верно, мисс Шерингем?

– Разумеется, – отозвалась Таппенс. – И мы докопаемся доистины.

– Насколько я понимаю, мисс Дин, – продолжал Томми, – в домепроживаете только вы, ваша мать и служанка. Что вы можете сообщить о служанке?

– Ее фамилия Крокетт. Она прослужила у тети летвосемь-десять. Крокетт пожилая женщина, не особенно симпатичная, но оченьхорошая служанка. Она любит важничать, так как ее сестра вышла замуж зачеловека, занимающего более высокое социальное положение, и часто повторяет,что ее племянник – настоящий джентльмен.

– Хм, – произнес Томми, не зная, как отреагировать.

Таппенс, внимательно разглядывающая Монику, решительнозаявила:

– Думаю, мисс Дин лучше всего пойти со мной на ленч. Сейчаскак раз час дня. Заодно она сообщит мне все детали.

– Отличный план, мисс Шерингем, – одобрил Томми.

– Послушайте, – заговорила Таппенс, когда они удобноустроились за маленьким столиком в соседнем ресторанчике. – Я хочу знать, естьли какая-нибудь особая причина, по которой вы так стремитесь в этомразобраться.

Моника покраснела:

– Ну, видите ли…

– Выкладывайте, – подбодрила ее Таппенс.

– Ну… есть двое мужчин, которые хотят на мне жениться.

– Полагаю, обычная история? Один богатый, другой бедный, ивам нравится последний!

– Не понимаю, откуда вы все знаете, – удивилась девушка.

– Это закон природы, – объяснила Таппенс. – Такое случаетсяс каждым, в том числе и со мной.

– Понимаете, даже если я продам дом, нам все равно не хватитна жизнь. Джеральд очень славный, но совсем бедный, хотя способный инженер, и,будь у него небольшой капитал, мог бы стать партнером в своей фирме. Второймужчина, мистер Партридж, тоже хороший человек и к тому же состоятельный. Еслибы я вышла за него, нашим огорчениям пришел бы конец. Но…

– Знаю, – сочувственно сказала Таппенс. – Это совсем не то.Вы можете убеждать себя, что он достойнейший человек, и перечислять все егоположительные качества, но эффект будет совершенно обратный.

Моника кивнула.

– Ну, – промолвила Таппенс, – думаю, нам лучше приехать иизучить ситуацию на месте. Какой ваш адрес?

– «Красный дом» в Стауртоне-на-Болотах.

Таппенс записала адрес в книжечке.

– Я не спросила вас… – начала Моника и, слегка покраснев,закончила: – Об условиях.

– Наш гонорар зависит от результатов, – серьезно ответилаТаппенс. – Если тайна «Красного дома» окажется прибыльной, а о такойвозможности свидетельствует стремление его приобрести, то мы рассчитываем нанебольшие проценты, а в противном случае вы ничего не будете нам должны.

– Благодарю вас, – с чувством сказала девушка.

– А пока что не беспокойтесь, – добавила Таппенс. – Всебудет в порядке. Давайте наслаждаться ленчем и беседовать об интересных вещах.

– Ну, – сказал Томми, глядя в окно «Короны и якоря», – вотмы и в Жабе-на-Кочке, или как там называется эта чертова деревня.

– Давай обсудим дело, – предложила Таппенс.

– С удовольствием, – отозвался Томми. – Начну с того, чтоподозреваю мамашу-инвалида.

– Почему?

– Моя дорогая Таппенс, учитывая, что история с полтергейстомнаверняка подстроена с целью убедить девушку продать дом, кто-то должен былопрокидывать мебель. Девушка говорит, что все были в столовой, но, если ее матьполный инвалид, она должна была оставаться наверху в своей комнате.