— А вы передадите наверное?

— Передам, раз обещал.

— А вы найдёте господина поручика?

— Не знаю.

Они молча шагали рядом, пока наконец спутница Швейка незаговорила опять:

— Так вы думаете, что господина поручика не найти?

— Нет, не думаю.

— А где он может быть, как вы думаете?

— Не знаю.

На этом разговор на долгое время прервался, пока молодаядама опять не возобновила его вопросом:

— Вы не потеряли письмо?

— Пока что нет.

— Так вы наверное передадите его господину поручику?

— Да.

— А найдёте вы поручика?

— Я уже сказал, что не знаю, — ответилШвейк. — Удивляюсь, как люди могут быть такими любопытными и всё времяспрашивать об одном и том же! Это всё равно, как если бы я останавливал наулице каждого встречного и спрашивал, какое сегодня число.

Так были закончены всякие попытки договориться, и дальнейшийпуть к казармам совершался в полном молчании. Только когда они остановилисьоколо казарм, Швейк предложил даме подождать, а сам пустился в разговор ссолдатами, стоявшими в воротах. Легко представить, что это доставило дамечрезвычайное удовольствие. Она с несчастным видом расхаживала по тротуару инервничала, видя, что Швейк продолжает излагать положение дел на фронте с такимглупым выражением лица, какое можно было увидеть разве только на фотографии,опубликованной в то время в «Хронике мировой войны». Под фотографией стояла надпись:«Наследник австрийского престола беседует с двумя лётчиками, сбившими русскийаэроплан».

Швейк уселся на лавочке около ворот и рассказывал, что наКарпатском фронте наступление наших войск провалилось, но, с другой стороны,комендант Перемышля, генерал Кусманек, прибыл в Киев, а также, что у насосталось в Сербии одиннадцать опорных пунктов и сербы не смогут долго бежать занашими солдатами.

Затем Швейк пустился в критику некоторых известных сраженийи открыл Америку, сказав, что подразделение, окружённое со всех сторон,непременно должно сдаться.

Наговорившись вдоволь, он счёл нужным подойти к отчаявшейсядаме и сказать ей, что сию минуту вернётся — пусть она никуда не уходит, а сампошёл наверх в канцелярию, где отыскал поручика Лукаша. Поручик Лукаш в этовремя растолковывал некоему подпоручику одну из схем окопов и ставил ему навид, что тот не знает, как чертить, и не имеет ни малейшего понятия огеометрии.

— Видите, вот как это нужно сделать. Если к даннойпрямой нам надо провести перпендикуляр, то мы должны начертить такую прямую,которая образует с первой прямой угол. Понимаете? Тогда вы проложите окопыправильно, не заедете с ними к противнику, а останетесь на расстоянии шестисотметров от него. Но если следовать тому, как вы начертили, то нашими позициямимы заехали бы за линию противника и стали бы своими окопами перпендикулярно кнеприятелю. А вам ведь нужен тупой угол. Это же очень просто, не правда ли?

Подпоручик запаса, который в мирное время служил кассиром вбанке, стоял над чертежами в полном отчаянии и ничего не понимал. Он облегчённовздохнул, когда Швейк подошёл к поручику и отрапортовал:

— Осмелюсь доложить, господин поручик, какая-то дамапросит передать вам это письмо и ждёт ответа. — При этом онмногозначительно и фамильярно подмигнул.

То, что прочёл поручик, не произвело на него благоприятноговпечатления.

«Lieber Heinrich! Mein Mann verfolgt mich. Ich mussunbedingt bei Dir ein paar Tage gastieren. Dein Bursch ist ein grossesMistvieh. Ich bin unglucklich. Deine Katy»[46]

Поручик Лукаш вздохнул, повёл Швейка в соседнюю пустуюканцелярию, закрыл дверь и зашагал между столами. Наконец он остановился передШвейком.

— Эта дама пишет, что вы скотина. Что вы ей сделали?

— Осмелюсь доложить, я ничего ей не сделал, господинобер-лейтенант. Я вёл себя как полагается, но вот она хотела сейчас жерасположиться в квартире. А раз я не получил от вас никаких указаний, то я еётам не оставил. Ко всему прочему она приехала с двумя чемоданами, как к себедомой.

Поручик ещё раз громко вздохнул, Швейк тоже вздохнул.

— Что?! — угрожающе крикнул поручик.

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, —это тяжёлый случай. Года два тому назад на Войтешской улице к одному обойщикувъехала барышня, и он никак её не мог выжить из квартиры. В конце концов ему пришлосьотравить и себя и её светильным газом, и шутке был конец. Беда с бабьём! Я ихнасквозь вижу!

— Тяжёлый случай! — повторил поручик за Швейком; иникогда ещё он не изрекал такой истины.

«Дорогой Генрих» был действительно в скверном положении.Жена, преследуемая мужем, приезжает к нему гостить на несколько дней, как разкогда должна приехать из Тршебони пани Мицкова, чтобы в течение трёх днейповторить то, что она регулярно делает раз в три месяца, когда приезжает вПрагу за покупками. Кроме того, послезавтра должна прийти одна барышня. Послецелой недели размышлений она определённо обещала ему позволить соблазнить себя,так как всё равно через месяц выходит замуж за инженера.

Поручик сидел на столе повесив голову, молчал и думал, ноничего другого не придумал, как сесть за стол, взять конверт и написать наслужебном бланке нижеследующее:

«Дорогая Кати!

До 9 часов вечера я буду на службе. Приду в 10. Прошу,чувствуй себя как дома. Что касается Швейка, моего денщика, то я уже отдал емуприказ, чтобы все твои желания были исполнены. Твой Индржих».

— Отдайте письмо даме, — сказал поручик. —Приказываю вам обращаться с ней вежливо и тактично, исполнять все её желания,которые для вас должны быть законом. Вы должны держать себя с нею галантно.Служите ей не за страх, а за совесть. Вот вам сто крон, потом дадите мне отчёт.Наверно, она пошлёт вас за чем-нибудь; закажите для неё обед, ужин и так далее.Кроме того, купите три бутылки вина и коробочку «Мемфис». Так. Больше поканичего. Можете идти. Ещё раз напоминаю, что вы должны исполнять каждое желаниебарыни, которое только прочтёте в её глазах.

Молодая дама уже потеряла всякую надежду увидеть Швейка ибыла очень удивлена, когда он вышел из казарм и направился к ней с письмом вруке.

Швейк взял под козырёк, подал ей письмо и доложил:

— Согласно приказанию господина обер-лейтенанта, яобязан вести себя с вами, сударыня, учтиво и тактично, служить не за страх, аза совесть и исполнять все ваши желания, которые только прочту в ваших глазах.Приказано вас накормить и купить для вас всё, что вы только пожелаете. На этополучено от господина обер-лейтенанта сто крон, но из этих денег я должен ещёкупить три бутылки вина и коробку сигарет «Мемфис».