Поручика начал занимать этот доклад по собаковедению. ИШвейк мог без помехи продолжать.

— Собаки не могут краситься сами, как дамы, об этомприходится заботиться тому, кто хочет их продать. Если, к примеру, пёс старый иседой, а вы хотите продать его за годовалого щенка или выдаёте такого дедушкуза девятимесячного, то лучше всего купите ляпису, разведите и выкрасьте пса вчёрный цвет — будет выглядеть как новый. Чтобы прибавилось в нём силы, кормитеего мышьяком в лошадиных дозах, а зубы вычистите наждачной бумагой, какойчистят ржавые ножи. А перед тем, как вести его продавать, влейте ему в глоткусливянку, чтобы пёс был немного навеселе. Он у вас моментально станет бодрый,живой, будет весело лаять и ко всем лезть, как подвыпивший член городскойуправы. А главное вот что: с людьми, господин обер-лейтенант, нужно говорить, иговорить до тех пор, пока покупатель совершенно не обалдеет. Если кто-нибудьхочет купить болонку, а у вас дома ничего, кроме охотничьей собаки, нет, то выдолжны суметь заговорить покупателя так, чтобы тот увёл с собой, вместо болонкиохотничью собаку. Если же случайно у вас на руках только фокстерьер, а придутпокупать злого немецкого дога, чтобы сторожил дом, то вы должны говорить до техпор, пока покупатель не очумеет и вместо того, чтобы увести дога, унесёт вкармане вашего карликового фокстерьера… Когда я в своё время торговалживотными, пришла ко мне одна дама. У неё, мол, попугай улетел в сад, а там,около виллы, в это время мальчики играли в индейцев. Они, мол, поймали попугая,вырвали у него из хвоста все перья и разукрасились ими, словно полицейские.Попугай со стыда, что остался бесхвостый, расхворался, а ветеринар его доконалпорошками. Так вот, эта дама сказала, что хочет купить нового попугая, новоспитанного, а не грубияна, который только и умеет что ругаться. Что мне былоделать, раз никакого попугая у меня дома не было, да и на примете не было ниодного. А был у меня только злющий бульдог, совершенно слепой. Так мнепришлось, господин обер-лейтенант, уговаривать эту даму с четырёх часов дня досеми вечера, пока она не купила вместо попугая вот этого слепого бульдога. Этобыло почище любого дипломатического осложнения. Когда она уходила, я сказал ей:«Пусть теперь мальчишки только попробуют и ему вырвать хвост», — и большемне с этой дамой не довелось разговаривать: из-за этого бульдога ей пришлосьпокинуть Прагу, так как он перекусал весь дом… Поверьте, господинобер-лейтенант, что достать хорошее животное очень, очень трудно…

— Я сам люблю собак, — сказал поручик. —Кое-кто из моих друзей взял с собой на фронт собаку. Потом товарищи писали мне,что в обществе такого верного и преданного друга фронтовая служба протекаетнезаметно. Вы, я вижу, хорошо знаете все породы собак, и надеюсь, что если б уменя была собака, вы бы сумели за ней ухаживать. Какая порода, по-вашему, лучшевсех; то есть я имею в виду собаку-друга? Был у меня когда-то пинчер, но я незнаю…

— По-моему, господин обер-лейтенант, пинчер — оченьмилый пёс. Не каждому, правда, пинчер нравится, потому что щетинист, и волосына морде такие жёсткие, что собака выглядит словно отпущенный каторжник.Пинчеры безобразные, любо посмотреть, а умные. Куда до них болванамсенбернарам! Пинчеры умнее фокстерьеров. Знал я одного…

Поручик Лукаш посмотрел на часы и прервал Швейка:

— Уже поздно, мне нужно выспаться. Завтра у меня опятьдежурство, а вы можете посвятить весь день тому, чтобы подыскать какого-нибудьпинчера.

Он пошёл спать, а Швейк лёг в кухне на диван и почитал ещёгазету, которую поручик принёс из казарм.

— Скажите, пожалуйста, — заметил про себя Швейк, синтересом следя за событиями дня. — Султан наградил императора Вильгельмабольшой военной медалью, а у меня до сих пор даже малой серебряной медали нет.

Швейк задумался и вдруг вскочил:

— Чуть было не забыл! — И пошёл в комнату кпоручику.

Поручик крепко спал. Швейк разбудил его:

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я неполучил приказания насчёт кошки.

Поручик во сне перевернулся на другой бок, пробормотал: «Тридня ареста!» — и заснул опять.

Швейк тихо вышел из комнаты, вытащил несчастную кошку из-поддивана и сказал ей:

— Три дня ареста!

И ангорская кошка полезла обратно под диван.

Швейк только было собрался отправиться на поискикакого-нибудь пинчера, как у двери позвонила молодая дама. Она заявила, чтохочет поговорить с поручиком Лукашом. Около дамы стояли два больших чемодана, иШвейк успел заметить фуражку спускающегося по лестнице посыльного.

— Нету дома, — твёрдо сказал Швейк, но молодаядама была уже в передней и категорическим тоном приказала Швейку: — Отнеситечемоданы в комнату.

— Без разрешения господина поручика нельзя, —сказал Швейк. — Господин поручик приказал мне без него ничего не делать.

— Вы с ума сошли! — вскричала молодая дама. —Я приехала к господину поручику в гости.

— Об этом мне ничего не известно, — ответилШвейк. — Господин поручик на службе и вернётся только ночью, а я получилприказание найти пинчера. Ни о каких чемоданах и ни о каких дамах ничего незнаю. Я запираю квартиру и покорнейше прошу вас уйти. Мне не давали никакихраспоряжений на этот счёт, и я не могу чужую, неизвестную мне особу оставлятьодну в квартире. У нас на улице, у кондитера Бильчицкого, оставили так вотпостороннего человека в доме, а он вскрыл гардероб и удрал… Конечно, я этим нехочу о вас сказать ничего дурного, — продолжал Швейк, увидев, что дамаделает отчаянное лицо и плачет, — но оставаться вам здесь решительнонельзя. Согласитесь сами: раз мне доверена квартира, то я отвечаю за каждуюмелочь. Поэтому ещё раз покорнейше прошу понапрасну себя не затруднять. Пока яне получил приказания от господина поручика, для меня родного брата несуществует. Мне, право, очень жаль, что приходится с вами так разговаривать, нона военной службе прежде всего должен быть порядок.

Молодая дама между тем несколько пришла в себя, вынула изсумочки визитную карточку, написала карандашом несколько строк, вложила это впрелестный маленький конвертик и удручённо сказала:

— Отнесите это господину поручику, а я подожду здесьответа. Вот вам пять крон на дорогу.

— Ничего не выйдет, — ответил Швейк, задетыйнавязчивостью нежданной гостьи. — Оставьте себе эти пять крон, вот ониздесь, на стуле, а если хотите, пойдёмте вместе к казармам, подождите меня там,я передам ваше письмецо и принесу ответ. Но ждать здесь вам ни в коем случаенельзя! — После этого он втащил чемоданы в переднюю и, гремя ключами какдворцовый ключник, стоя в дверях, многозначительно сказал:

— Запираем…

Молодая дама с беспомощным видом вышла на лестницу. Швейкзапер дверь и пошёл вперёд. Посетительница семенила за ним, как собачонка, идогнала его только когда он зашёл в лавочку за сигаретами. Теперь она шла с нимрядом и пыталась завязать разговор.