Надежда откинула голову. Ее трясло, из глаз лились слезы.Пальцы Салеха и его напарника так и плясали на спусковых крючках, но Марьяна,бросив на Надежду беглый взгляд, сразу поняла: не эти два дула, одно из которыхсмотрело ей в лицо, а другое – в живот, вынуждают Надежду покорно стоять устены. Ее подкосил вид Ларисы. Слишком живо напомнило это Надежде, какойочнулась она сама после той ночи, сломавшей всю ее жизнь. А эти слезы, этизатравленно бегающие глаза… да она ведь себя винит в том, что произошло сЛарисой! Ларису терзали, добиваясь от нее того, чего жена Виктора Яценкосказать не могла: не знала ничего! И Надежда подумала о том, что если бы онасразу выдала похитителям Виктора, то теперь ей не пришлось бы видеть этунесчастную, растоптанную женщину, у которой даже не было сил подняться с полу:как бросили Ларису охранники в угол, так она и лежала.

Марьяна метнулась было к ней, однако третий охранник вскинулавтомат.

– Нет. Стоять!

Абдель – Марьяна его сначала даже не заметила – кивнул:

– Босс приказал эту женщину никому не трогать. Вам – идти занами. – Он поспешно отвел глаза.

Марьяне показалось, что Абдель старательно избегает еевзгляда. Ночные мечтания и исколотые серьгою пальцы вновь напомнили о себе. Даплевать хотел этот черный на своих братьев по вере! А может быть, ему простостыдно смотреть Марьяне в глаза? Может, он испытывает отвращение к насилию, воти отводит взгляд? Ведь Абдель защищал Марьяну от Салеха – неважно по какойпричине. Так что, быть может, еще не все потеряно?..

– Хотя бы отнесите ее в ванную, если уж не позволяете ейпомочь, – сказала Марьяна, пристально глядя на Абделя. – Сама ведь она недойдет!

Абдель ненадолго задумался. Потом кивнул напарнику, и тот,подхватив Ларису под мышки, поволок ее в ванную комнату.

– Я задержусь? – спросил, не сводя жадного взгляда сраспростертого на полу тела.

– Только попробуй! – прошипел Абдель.

Охранник хохотнул:

– Да ладно… Ты что, шуток не понимаешь? А эту девочку длякого берегут?

Он повел автоматом в сторону Марьяны. Та метнулась в угол.Охранник громко расхохотался.

– Хватит ржать, – проворчал Салех. – Долго мы тут будемстоять?

– Босс приказал привести вас к нему, – глядя то на Марьяну,то на Надежду, проговорил Абдель. И снова в его голосе прозвучали какие-товиноватые интонации. Впрочем, Марьяна была слишком напугана, чтобы вдаваться втакие тонкости.

– Я… никуда не уйду, – пробормотала она наконец. – Я должнасмотреть за ребенком.

– Эта шлюха – его мать? – Абдель глянул в сторону ванной,где Лариса пыталась встать на колени. – Она и присмотрит. А за дверью будетстоять охранник. Если ребенок закричит, тебя позовут.

Марьяна молча кивнула. Она с ненавистью взглянула на Абделя.

Шлюха! Он назвал Ларису шлюхой! И это после того, что тойпришлось пережить! Может быть, он и сам был в числе тех, кто сделал Ларису«шлюхой»! Нет. Надеяться на Абделя нелепо. Он продаст ее Рэнду не задумываясь.С чего это ей кажется, будто негр глядит на нее как-то особенно, будто пытаетсячто-то передать взглядом? Иллюзия все это. Глупости!

– Ну так пошли, если босс велел! – выкрикнула Марьяна. – Ну,чего стоим?

– Вот так вот, Абдель, – хохотнул Салех. – Я всегда говорил,что ты – настоящая баба. Тебе бы юбчонку носить, а не штаны! – Он взглянул наНадежду, и в голосе его зазвенела ненависть: – Протяни руки!

Салех снял с пояса наручники. Его напарник ткнул Надеждустволом в живот.

Пленница со стоном повиновалась, и наручники защелкнулись наее запястьях. Салех с охранником взяли Надежду под руки. Салех счел нужнымпредупредить:

– Только дернешься – хорошенькая девочка получит пулю. Азачем смерть торопить?

Надежда коротко кивнула – мол, поняла.

Ее вывели.

Марьяна шла следом.

Как и вчера, она надеялась разглядеть в коридоре хотьчто-то, сулящее спасение, но времени на это не было – их тотчас ввели всоседнюю комнату.

Марьяна осмотрелась – и ее сразу начало трясти. О Господи…настоящая тюрьма.

Окна были забраны решетками. И никакой мебели, толькоширокий и длинный стол под голой лампочкой на шнуре. Лампочка ярко горела, хотяза окнами светило солнце, и это вселяло ужас – вспоминались фильмы профашистов, про пытки в гестапо. На этом столе вряд ли играли в покер… А стульявдоль стены – для зрителей, желающих насладиться чужими страданиями?

Ее толкнули в угол. Рядом застыл охранник. Надежда идержавшие ее под руки Салех с напарником стояли в другом углу.

Абдель замер у двери. Едва дверь открылась, он почтительновытянулся.

В комнату вошел Рэнд.

Марьяна узнала его только потому, что не сомневалась: войдетименно он. И все же в первую минуту она глазам своим не верила: это был совсемне светского вида европеизированный господин, а настоящий араб – в белой рубахеи в красной клетчатой куфье, перехваченной вокруг головы черным шнурком. Глазаего скрывали темные очки, и если бы не рыжеватая борода, Марьяна, вероятно, неузнала бы его.

За спиной Рэнда стоял высокий араб в камуфляже, с автоматомнаперевес. Марьяна в изумлении уставилась на рослого незнакомца. Она впервые вжизни видела такого красавца! Причем это была истинно мужская, даже несколькогрубоватая красота. Подобные лица Марьяна видела только в Иордании: у жителейэтой страны совершенно особые черты.

Впрочем, Марьяна тут же забыла о красивом незнакомце. Было очем подумать! Борис не появился. Хорошо это или плохо? Пожалуй, все-таки плохо:он умыл руки, его не интересовала судьба бывшей жены. Очевидно, Борис очень нехотел, чтобы Рэнд узнал о его прошлом. Все-таки признать, что тебя, мужчину,изнасиловали женщины… Промелькнула мысль о шантаже, но Марьяна тут же ееотбросила. Нет, надо увидеться с Борисом. Но осталось ли у нее время?..

Впрочем, пока Рэнду было не до нее. Лишь мельком взглянув наМарьяну, он уставился на Надежду. Молодая женщина повернулась к нему и невольноприщурилась – за окнами ярко светило солнце.

– Затянувшееся развлечение с вашей подружкой доставило всеммассу удовольствия, – сказал Рэнд, и Марьяна с трудом узнала его голос:протяжная вальяжность исчезла, сейчас он чеканил слова.