– Я не хочу этого, – жалобно произнесла она, указывая ножом на живот. – Заберите это!

«Ах, зеленоглазая, – зашумел ветер над ее ухом. – Мы тебе обещали, что дадим людям знак. Сейчас все увидят, что ты наша».

– Но я не хочу ребенка! – закричала девушка.

«Но мы хотим, – ответил запах грязной земли. – Ты наша. А этому ребенку предназначено родиться».

Она нервно переступила с ноги на ногу, ощущая холодные пальцы на бедрах.

«Иди, мы возьмем тебя тут, посреди этих жалобных существ. Их зависть будет огромной».

Ей показалось, что она слышит язвительный хохот, и почувствовала, как другие руки скользнули к ней в вырез.

– Нет! – яростно закричала она, вырываясь из невидимых рук. – Убирайтесь!

Стрелой она бросилась в сторону леса и побежала в темноту, спотыкаясь и раня ноги о торчащие корни и кусты. Позади, несмотря на растущее расстояние, она все еще слышала тот полный яда и злости хохот.

– Это был не призрак, – заявила Венда, заканчивая рассказ.

Ярел сочувственно кивал головой.

Окрестности за брешью в замковой стене выглядели спокойно и чарующе. Копошились внизу на полях маленькие люди, а чистый горный воздух доносил перекрикивания крестьян, подгоняющих волов.

– Хорошо тут у вас, – немного мечтательно сказал он.

Молодая знахарка оперлась спиной о стену и плела венок из сорванных по дороге ромашек.

– Я чувствовала себя идиоткой, – протянула она. – Знаешь, как-то два года назад один крестьянин из долины проснулся ночью и увидел, что на нем сидит призрак и собирается пить его кровь. К счастью, ему удалось вскочить и прижать его ножом к стене, – усмехнулась она, делая паузу для пущего эффекта. – Ну, а утром оказалось, что это был его собственный халат, а не призрак. Вот я себя так же чувствую, как он тогда. Кретинкой.

Ярел снисходительно смотрел на нее.

– Ой, не преувеличивай. По крайней мере, ты попыталась.

– Этого мало, – она тряхнула темными волосами. – Я должна его вылечить, это единственный человек, которого я могу считать своей семьей. Если он умрет…

– Не умрет, успокойся, – прервал он ее, одновременно думая про Сталлу. Он хорошо знал, что чувствовала девушка. – Мы найдем решение, только нужно продолжать искать.

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь. Я смотрю на Ярта и замечаю в его болезни все больше сходства с… симптомами, которые видела недавно, – она подняла на него грустные голубые глаза. – У хранителя. И я не знаю, известно ли тебе, как он закончил?

Ярел серьезно кивнул головой. Сидя в корчме, он слышал разные истории. Он не только знал, как закончил приемный отец Венды, но также услышал десятки заумных теорий на тему того, что с ним случилось в ту ночь, когда что-то оторвало и забрало его руку и он истек кровью.

– Ну, я думаю, – протянула девушка, – что хранитель умер из-за своей странной болезни, которая донимала его уже неделю. А то, что он потерял руку… Это уже случилось после того, как он пропал где-то в лесу. Что-то появилось и… Но неважно, хуже то, что он встал и превратился в ходячий труп. Почему? Что убивает таким способом?

Мужчина наморщил лоб.

– Не знаю, – признался он хмуро.

Девушка отошла от стены и направилась в сторону маленькой могилы, виднеющейся во дворе.

– Я тоже не знаю, – так же мрачно сказала она. – Даже ведьма под горой понятия не имеет. Хотя ее это совершенно не заботит. Но я должна как можно быстрее понять, потому что не знаю, сколько времени осталось у Ярта. Я не обратила внимания, когда именно заболел хранитель. Знаю только, что, когда один умер, второй начал болеть.

– Тогда это какая-то порча или что-то демоническое, – Ярел пошел за ней. – Сама болезнь не способна на такие разумные действия.

Венда кивнула головой. Минуту она молча стояла над могилой, после чего положила на нее свой венок из ромашек.

Ярел лишь сейчас заметил, куда она смотрит.

– Чья это могила? – спросил он.

– Эллениале, – ответила она, поправляя венок.

– Этой вашей богини? – удивился он, а когда она кивнула, добавил: – А с каких это пор у богов есть могила?

Девушка даже усмехнулась. Она становилась красивее, когда не хмурилась.

– Нет, они же не умирают, – пояснила она, словно он был трехлетним ребенком. – Но так случилось, что богиня Эллениале появилась в горах ниоткуда и собрала в замке всех волкаров, чтобы нас от них защитить. Никто не знает, что тогда произошло, потому что все, кто тут был, погибли. Богиня разнесла замок в пыль, а взрыв был таким сильным, что воздушная волна отлетела в людей, стоящих внизу. С тех пор волкаров нет в горах. И нигде их нет, потому что это их последний и единственный замок. А этот могильный курган просто на память насыпали, потому что Эллениале исчезла, и никто ее больше не видел.

– Я слышал, что какой-то волкар уцелел, – сказал он, усмехаясь уголками губ.

Она одарила его быстрым внимательным взглядом. Кое-что пришло ей в голову, но она удержалась от комментария.

Ярел услышал в корчме несколько теорий на тему связи знахарки и оборотня, который выловил ее венок. Одни говорили, что это было создание, посланное богами, чтобы показать людям, кого они должны выбрать себе в хранительницы. Другие, однако, утверждали, что венок поймал последний из людей-волков, и его явно что-то связывало с молодой знахаркой.

Мужчину, однако, это интересовало не так сильно. Но в этой истории было что-то любопытное.

– Эллениале… – медленно повторил он, смакуя каждую гласную. – Редкое имя, хотя за горами его используют.

– Используют имена богов, как собственные? – удивилась Венда, немного возмущенная таким кощунством.

– Нет, – усмехнулся он. Потом подождал, пока его слова дошли до нее. – Мы не используем имена богов. Но я знаю по крайней мере об одной Эллениале из Анетона над восточным океаном. Про очень, очень сильную чародейку, которая долгое время путешествовала…

Он снова сделал паузу, наблюдая, как его слова проникают в сознание знахарки, хранительницы всех богов долины. Как она борется с первыми возражениями и обвинениями в кощунстве, и как рушатся основы ее мировоззрения.

– Чародейка?.. – повторила она с презрением, медленно привыкая к новой мысли. – А что-то еще сказать про нее можешь?

– Немного, – он пожал плечами. – Она меня никогда не интересовала, но была достаточно известной, потому о ней все слышали.

Ее взгляд подтолкнул его к дальнейшему рассказу.

– Знаю, что она искала бессмертия, – вздохнул он коротко. – Впрочем, не она одна, такие были времена, и такая была мода среди чародеев. Только вот Эллениале нашла его, хотя я не помню, как и когда это случилось, – он покачал головой. – Знаю, что жила она уже очень долго и не старела, как другие. Но у нее не было детей, не было учеников, никого близкого. Говорили, что она чокнулась от одиночества, и вот через много лет она оказалась беременной, сошла с ума и бросилась на камни из своей белой башни над океаном. Она могла жить вечно, но сама убила и себя, и ребенка.