Иди и жди морозов - Марта Краевская

– Волчья Долина, – прохрипел старик. – Не ходите дальше…

Он закашлялся кровью, внезапно вытянувшись как струна, протяжно застонал, скрючившись в предсмертных судорогах, и вот уже мертвые глаза таращились на верхушки деревьев.

Женщина в красивых одеждах наклонилась, чтобы расслышать его слова, на мгновение замерла над телом, словно ожидая, что старик еще что-то скажет, протянула руку и закрыла ему глаза. Затем выпрямилась, расправила кроваво-красное платье.

Горный лес был окутан вечерним туманом. За спиной путешественницы нетерпеливо топтались два коня. Они устали, так как всадники бродили среди деревьев с самого утра.

– Что он сказал? – спросил вооруженный мужчина, наклоняясь в седле. – Куда на тракт?

В раздумьях, его спутница медленно повернулась, поправила лютню, привязанную к седлу.

– Не успела спросить. Придется тут заночевать, похоронить его. Но мы уже близко. Этот человек – хранитель долины. Я рассказывала тебе о нем, – повысила она голос и еще раз взглянула на старика. После смерти его лицо словно разгладилось, оно смотрелось так странно рядом с жестоко растерзанным телом и окровавленной культей вместо правой руки.

Тот, кто ее оторвал, утащил добычу с собой.

Дочь знахаря бежала через лес, лавируя между соснами. На лице застыло упрямство, а темные волосы спутались от быстрого бега. Сейчас она думала только о том, чтобы не споткнуться о корень или не попасть ногой в скрытую под листвой нору. Судя по выражению глаз, вперед ее гнала ярость. Стрелой она выскочила на поляну, раздвигая на бегу ветки деревьев, растущих на краю леса. Перепрыгнула нагретый солнцем куст ежевики. Зацепилась ногой за прошлогоднюю лозу, потеряла равновесие и, коротко взвизгнув, упала на траву.

– Демоны Велеса! – выругалась она, быстро поднимаясь.

– Муу-уу!! – ответила ей корова, удивленная неожиданным появлением хозяйки.

Раздраженно отряхивая платье, девушка внезапно замерла, резко выпрямилась и пружинистым шагом подошла к животному, которое все еще непонимающе таращилось на нее.

– Ах ты, зараза! – крикнула она, а корова от удивления перестала жевать. – Я собственными руками оторву твою рогатую… – Она внезапно замолчала, заметив сидящих рядом на траве женщину и девочку. – голову, – закончила она медленно. – Здравствуйте, госпожа Вильо.

Женщина едва заметно кивнула головой, еле сдерживая смех.

– Привет, Венда.

Госпожа Вильо отличалась тем типом красоты, которая не поддается влиянию времени. Сколько Венда помнила, Вильо всегда выглядела так, и ни беременность, ни роды, ни трудная жизнь в горах не испортили ее фигуру. Черные как смоль до пояса волосы падали на спину прямыми, тяжелыми прядями, сияя на солнце. Черные глаза искрились весельем.

С запутанными волосами и раскрасневшимся от бега лицом Венда ощущала себя огромной и неуклюжей. И к тому же была абсолютно уверена, что госпожа Вильо никогда не гонялась за коровой по лесу и не приземлялась на куст ежевики. И уж, конечно, не при свидетелях.

– Так и думала, что в конце концов ты придешь, – женщина усмехнулась, движением головы указывая на корову. – Снова убежала?

Девушка кивнула, присаживаясь на траву.

– Приходится постоянно следить за ней, – буркнула она угрюмо. – Ну а как иначе? У меня столько работы, а хранитель постоянно или решает какие-то страшно важные дела, или людей лечит. Лучше бы детям поручил пасти корову, но он настаивает, и что бы я ни говорила – не уступит. Все время слышу, что за горами коровы на привязи пасутся и как-то не убегают. Хотя хранитель знает лучше, жалко попусту слова тратить!

Вильо нежно улыбнулась дочери. Огоньку было пять лет, и по сравнению с матерью она выглядела несуразно. Рыжая, конопатая, неуклюжая, очень похожая на своего некрасивого отца. Вильо любила дочь больше всего на свете, но в последнее время очень боялась за нее. Даже сейчас в ее голове роились тысячи страхов.

Она решила сменить тему разговора.

– Придирается к тебе хранитель, да?

Венда всегда становилась разговорчивой, когда что-то сильно ее возмущало. Однако в этот раз она только хмыкнула под нос и буркнула:

– О да. Придирается. Очень придирается… Но знаете, это не в первый, не в последний раз, – усмехнулась она.

– Право мужей и отцов.

Венда невыразительно фыркнула, не желая дальше жаловаться на приемного отца. Это бы заставило ее нервничать. Она оперлась на локти и уставилась перед собой.

Луг тонул в лучах весеннего солнца. С трех сторон его окружал лес, создавая уютный уголок, наполненный пением птиц. Самым красивым тут было озеро, огороженное от поля рваной полосой камыша. Оно призывно искрилось на солнце, но в нем таились водовороты и коварные глубины, готовые превратить невинную забаву в борьбу за жизнь. Люди говорили, что ночью в солнцестояние на берег выходят русалки, водяные, утопленники и другая нечисть, чтобы танцевать при свете луны. И беда тому, кто им в таких забавах помешает.

Минуту было слышно только пение птиц.

– Ну что там говорить, – наконец произнесла молодая знахарка. – Забираю это божье наказание, – она махнула в сторону коровы, – и возвращаюсь к себе, пока она не сожрала тут всю прекрасную траву. Пошли, ты… корова, – буркнула она, дергая веревку сильней, чем это было нужно.

Огонек вежливо отступила назад, когда животное двинулось с места. Венда мило улыбнулась девочке и подмигнула ей.

И вдруг почувствовала, как сильно забило в висках. В ушах зашумело, она прикрыла глаза и скривилась от боли.

Время замедлилось, словно камень застрял в шестернях машины мира. Затих ветер в кронах деревьев. Прервали птицы свою трель. Замер теплый воздух. Воцарилась не столько тишина, сколько полное отсутствие какого-либо звука.

И в эту странную минуту знахарка видела только лицо маленькой девочки, которая стояла по колено в траве, с ураганом рыжих локонов вокруг лица, и неестественно черными глазами смотрела на Венду.

– Это сова ее напугала, – произнесла девочка чужим, взрослым голосом. – Если войдешь туда, волк не сможет тебя спасти.

У Венды пищало в ушах, виски пульсировали болью.

– Ч… что? – простонала она.

Все снова пришло в движение.

Зашумели деревья, запели птицы, корова сделала следующий шаг, кузнечики затрещали в траве.

Девушка удивленно заморгала. Привиделось? Потом она заметила, что глаза Огонька, стоящей по колено в траве, с ураганом рыжих локонов вокруг лица, оказались голубыми, как летнее небо.

– Ой… мамочка?! – Ребенок задрожал и испуганно присел на корточки.