Будь у него пистолет, он снял бы мучителя одним выстрелом!Но пистолета не было – пришлось действовать иначе.

– Стой! – вскричал он, выскакивая из своего укрытия игромадными прыжками пускаясь вниз по камням: одному богу ведомо, как не переломалсебе ноги! – Отпусти их, мерзавец, душа с тебя вон! Бог те убийо! – Это былоединственное сербское ругательство, которое он знал.

Он вбежал в воду и выволок на берег серба, который просто несмог противиться Алексею: того и так силушкою бог не обидел, а в ярости онаутроилась, поэтому он заодно вытащил из воды и беспомощных жертв. ПодоспевшиеМиленко с Юхримом и Петриком принялись развязывать испуганных до онеменияженщин, а Алексей сцепился с незнакомцем, осыпая его ударами и поливая отборнойбранью по-русски, по-украински, и даже французское «merde» [18] очень кстатипришло на память.

– Довольно шуметь! – наконец закричал Миленко и перехватилруку Алексея, который уже раскровенил все лицо незнакомца.

Петрик и Юхрим с трудом удерживали товарища, а Миленковвязался в яростную перепалку с сербом, из которой Алексей, еще плохопонимавший на этом языке, мало что уяснил, но он был поражен, когда Миленковдруг бессильно рухнул на траву и залился таким заразительным хохотом, чтоПетрик с Юхримом тоже заулыбались. На заплаканные женские лица взошли невольныеулыбки, и даже избитый обидчик растянул окровавленные губы в болезненномподобии усмешки. Только Алексей не был расположен смеяться.

– Ты знаешь, что он говорит?! – наконец-то успокоилсяМиленко. – Он говорит, что одна из этих женщин – ведьма, и он хотел выведать,которая!

– Как так? – недоверчиво поднял брови Алексей – и сморщилсяот боли, потому что серб так ударил его головой, что рассек бровь, и каждоедвижение было мучительным.

– Если человеку связать руки и ноги, он непременно потонет,а ведьме черт поможет – и она всплывет, – пояснил Миленко.

Алексей уставился на него во все глаза.

– Ты шутишь?!

– Ничуть. Видишь ли, кто-то из жителей села, в которомночевал отряд Георгия, навел на них оттоманцев. Насилу ушли! И вот этот дуреньвбил себе в голову, что только по ведьмину наущению османы могли появиться такбесшумно, ударить так внезапно... А про этих трех молодок ходят слухинехорошие, вот он и решил выведать, которая виновна.

– Но ведь две невинные должны были потонуть! – воскликнулАлексей, а незнакомец лишь плечом повел:

– Вероватно! [19]

От всей этой глупости Алексей как-то вдруг обессилел иутратил желание драться.

– Это ты – Георгий? – хмуро спросил он незнакомца и былнемало изумлен, когда тот вдруг оглушительно захохотал:

– Нет! Меня зовут Арсений, я гайдук Георгия. А Георгий – тонаш вожак.

О, я бы желал быть столь умен и храбр, как Георгий, стольизвестен. Мы ходили с ним в Печскую патриархию [20], даже и там его имя всемведомо. Как же ты его не знаешь? – спросил он вдруг подозрительно. – Есте ли тысербин?

– Нет, – усмехнулся Алексей. – Я из Русии.

Арсений так побледнел, что сделался одного цвета со своейкошулей [21].

– Ты е москов?! – возопил он с таким ужасом в голосе, чтоАлексей даже отшатнулся, а смешливый Петрик расхохотался.

– Во-во, – подлил масла в огонь Юхрим. – Кацап вин!

– Знаешь, как говорят османы? – испуганно частил Арсений. –«Все гяуры злы, но самый злой гяур – москов».

– А ты что – осман? Или потурчился? – вмешался Миленко.

– Не, – отчаянно замотал головой Арсений. – Я е сербин. Я ериштянин! [22]

– Так что ты боишься москова? Я ведь тоже риштянин, – сказалАлексей, но глаза Арсения по-прежнему туманились от страха.

– Как же не бояться москова?! Своему врагу я желаю, чтобыотец и мать его попались в руки ста московов! Как же мне не бояться тебя? Вон утебя какие кулачищи! – Он опасливо потрогал заплывший, сине-багровый глаз свой.– Ты мне едва горло не перервал, словно вук! [23]

– Ох, и глуп же ты, братец... – сокрушенно пробормоталМиленко, но Арсений его не услышал, воодушевленный какой-то новой мыслью. Ондаже не заметил, что освобожденные женщины, забыв поблагодарить своихспасителей, опрометью кинулись к извилистой горной тропинке, вскарабкались поней и исчезли в лесу.

– А знаешь ли?.. – обернулся Арсений к Алексею и вдругулыбнулся так широко, добродушно, по-детски светло, что вся злость на него уАлексея растаяла и он не смог не улыбнуться в ответ. – Знаешь ли? Говорят, нашГеоргий такожде москов. Но я в это не верю, ибо он добр, а не зол. Ноговорят... Не хочешь ли ты пойти и познакомиться с Георгием, а потом скажешьмне, москов он или нет?

Приглашение, хоть и забавное, пришлось очень кстати. Алексеюи самому не терпелось познакомиться с загадочным Георгием. Он вопросительнооглянулся на товарищей, увидал согласие в их глазах – и проворно началвзбираться на гору, где под деревом были привязаны лошади.

* * *

Со времен Петра I Сербия видела в России свою защитницу ипокровительницу. В пору русско-турецкой войны 1711 года, поражение турок вкоторой могло освободить балканские народы, тридцать тысяч бойцов,герцеговинцев и черногорцев под командованием серба Михаила Милорадовичаподготавливали диверсии и отвлекали турецкие войска, чтобы их не направляли нарусский фронт. Если бы сражение перешло на территорию Сербии, войскаМилорадовича присоединились бы к русским. Однако Россию постигла неудача, онабыла вынуждена заключить тяжелый мир, потеряв Азов. Но в Сербии, особенно средижителей пограничных областей, зародилось движение за переселение в Россию.Русское правительство поощряло его – особенно в пограничные с Крымом районы.Сербы размещались там как военные поселенцы, защищавшие русские земли отнабегов крымских татар на побережье Днепра в так называемой Новой Сербии иСлавено-Сербии.