– Я не влюблен в нее.

Зельда подперла щеку рукой, помешивая хлебной палочкой в стакане с водой.

– Лгун.

– Я не понимаю своих чувств. И чертовски расстроен. Это и есть любовь? Попытки поступать правильно со всеми, ощущая, как кишки выворачиваются наизнанку? Я не могу думать о другой женщине, спать с кем-то другим или даже прикасаться.

Брови Зельды взлетели вверх.

– Ты еще ни с кем не спал? С каких это пор?

– Подруга, я даже не мастурбировал целый год.

Зельда пристально посмотрела на меня, потом моргнула и покачала головой.

– Мне хочется набрать в рот воды и попросить тебя сказать это еще раз, чтобы я могла эффектно брызнуть ей тебе в лицо.

– Ага…

– А как же все эти свидания, из-за которых Эдгар постоянно дразнит тебя? Блондинка и ее компания? Рыжая со змеей на лодыжке?

– Вранье, – пожал я плечами.

– Я сто раз слышала, как ты отмахивался от Эдгара, говоря, что тебя ждет женщина. Куда ты на самом деле ходил?

– В церковь.

– Повтори это еще раз, – попросила она, делая глоток воды.

Я улыбнулся.

– Я хожу смотреть на инсталляцию Джоны. Она все еще в Wyhn. Я просто сижу и думаю. Не молюсь, но это словно… словно сидеть в церкви.

Зельда заерзала на стуле, и я посмотрел на нее. Взгляд ее зеленых глаз оставался тяжелым, лишь немного смягчился. Исчез сарказм, обнажив уязвимость под ним.

– Понимаю.

– Это глупо.

– Не глупо. Боже, почему ты отвергаешь или принижаешь любую эмоцию, которая закрадывается в твое сердце?

Я вытаращил глаза.

– Я не…

Сразу вспомнил о Кейси на кладбище в Новом Орлеане, о том, как я держал рот на замке в самое неподходящее время.

– Мы же просто друзья, верно? – спросила Кейси.

Зельда оперлась на руку и улыбнулась.

– Признайся.

– Черт возьми. Ладно. Джона знал, что Кейси мне небезразлична. Каким-то образом он это заметил. И перед смертью он сказал, что хочет, чтобы я заботился о ней дальше и…

– И что же? – тихо подтолкнула меня Зельда.

– Он хотел, чтобы я был с ней.

Я глубоко вздохнул. События более чем годичной давности. Зельда широко раскрыла глаза, но в них не было ни осуждения, ни шока, ни отвращения. Только глубокая задумчивость.

– Я никому об этом не рассказывал, вообще никому.

Она медленно кивнула.

– И тем более Кейси.

– Ей не скажу никогда, это невозможно. Во-первых, она подумает, что я все выдумываю. Манипулирую ею или прививаю чувство вины, заставляю ее влюбиться. Во-вторых, я не хочу этого делать. Если мы будем встречаться, то это должно быть честно. Это должно исходить из ее сердца. Самостоятельно. Иначе откуда мне знать, что эти чувства реальны?

– Да, я понимаю, – кивнула Зельда и перебросила прядь прямых черных волос через плечо. – Так что же ты собираешься делать?

– Понятия не имею, мать твою, – сказал я, проводя руками по лицу. – Я застрял. Словно подвешенный. Повешенный, – я поднял голову, – это карта таро…

– Я знаю, что это такое. – Зельда подперла рукой подбородок. – Почему бы тебе просто не послать все к черту и не переехать в Новый Орлеан? Открыть салон. Быть к ней поближе. Пусть все идет своим чередом.

– Мать нуждается во мне. Я не могу уйти. А Кейси только что купила чертов дом. Она никогда сюда не вернется. Вегас полон воспоминаний о Джоне. Она хочет новой жизни. Будет лучше, если она найдет человека, не связанного ни с этим городом, ни с Джоной, а я и то и другое.

– А как же ты тогда? Собираешься стать монахом?

Я пожал плечами.

– Я переживу это. Буду двигаться дальше.

– Ну вот, ты опять уходишь в отказ.

– Забудь мои слова. – Я сжал кулаки под столом. – Вот почему я не говорю о подобном. Это не приносит никакой гребаной пользы, и это просто…

– Больно, – подсказала Зельда, – это больно, да? Запутанно и сложно, похоже на татуировку, работа над которой никогда не заканчивается. Миллион иголок вонзается в твое сердце, и ничего красивого не выходит.

– Что-то в этом роде.

«Определенно что-то в этом роде».

– Ты не можешь похоронить все это, Ти. Я не эксперт по урегулированию таких ситуаций, но поверь на слово. Ты хороший парень. И ты тоже заслуживаешь счастья. Почему, черт возьми, ты убежден, что ничего не стоишь?

Я сделал глубокий вдох, чтобы охладить кровь, и глотнул ледяной воды. Зельда с минуту наблюдала за мной, затем подвинула свой стул, чтобы сесть рядом.

– Ты должен ответить на сообщение Кейси, – проговорила она. – Скажи, что ты тоже на свидании. На худшем в своей жизни.

Я недоверчиво уставился на нее.

– Зачем?

– Чтобы она не чувствовала себя виноватой. Вы оба пробовали побыть с другими людьми, но оба потерпели неудачу. Пусть она знает. Скажи ей, что я отстой. Расскажи, что у меня застрял в зубах шпинат, и я безостановочно болтала о своем бывшем.

– Я ей этого не скажу.

Я внезапно рассмеялся и разозлился одновременно, как бывает между братьями и сестрами. Например, как было у нас с Джоной.

– Хорошо, тогда я ей скажу. – Она выхватила телефон у меня из рук и начала печатать.

– Подожди, нет, – попытался я забрать его обратно.

Зельда изогнулась, чтобы я не смог до нее достать. Она все печатала и печатала.

– Аааа, отправлено. Вот, пожалуйста.

Она повернула телефон, показывая свое сообщение.

Мое сегодняшнее свидание было ХУДШИМ. Позвоню тебе позже?

Я схватил мобильник обратно.

– Ах ты, маленькая паршивка!

Под сообщением уже перекатывались точки ответа. Зельда положила подбородок мне на плечо и сжала мою руку.

– Это так возбуждает.

– Отстань от меня, я с тобой не разговариваю.

Катящиеся точки то появлялись, то исчезали, то снова появлялись.

– Печатает, удаляет, печатает, – прокомментировала Зельда. – Она сомневается в том, что хочет сказать.

– Господи, я ненавижу это.

– Тебе это нравится.

Наконец от Кейси пришло сообщение.

Разве не неправильно, что я рада этому?

Я оглянулся на Зельду, на лице которой застыло торжествующее выражение.

– Скажи ей правду, – попросила она.