– Ты любишь итальянскую кухню? – поинтересовался я.

– Моя фамилия Росси, – заявила она, – как думаешь?

– «Марторано» – это новое место в отеле «Париж». Должно быть, там неплохо.

– Мне подходит. – Ее огромные глаза расширились, когда я открыл перед ней пассажирскую дверь машины. – Благодарю. Я думала, что джентльмены уже давно вымерли.

Я сел за руль, и сразу же это стало походить на свидание – девушка в машине заполняла тесную кабину своим ароматом и присутствием на пути к немного необычному ресторану.

«Это хорошо, – подумал я. – У меня получится».

За ужином я узнал, что Зельда охренеть как любит комиксы. И сейчас она пыталась создать графический роман.

– На самом деле я хочу продать его крупной компании. Dark Horse или DC.

– Значит, тату-салон – это всего лишь подработка?

– Это единственный способ заработать приличные деньги, рисуя маленькие картинки, – призналась она с сухой улыбкой.

Я кивнул, и пока мы разговаривали, пытался заставить себя чувствовать что-то, что угодно, к Зельде. Прекрасная девушка. Умная. С отличным чувством юмора и безумно талантливая художница в придачу. Я провел поэтапный анализ каждого наблюдения и чувства. Изучая и перепроверяя впечатления, я искал что-то особенное, какую-то искру, убеждая себя, что она найдется. Однако я чертовски хорошо понимал, что ничего там нет. Всего лишь отвлекающий маневр. Помимо дружеского участия я ни черта не чувствовал к Зельде.

«Это нечестно. Пришло время озвучить это».

– Послушай, Зельда, – начал я, но тут у меня завибрировал мобильник, пришлось вытаскивать его из кармана куртки. – Извини, я думал, что отключил его.

Писала Кейси.

Ужасное свидание. Ужасное. Ты свободен? Нужно выпустить пар.

Бомба счастья взорвалась у меня в груди. Завтра мне нужно будет кое-что сказать волшебному шару Вив. Что-то типа «ну и как твои перспективы сейчас, придурок?»

Зельда многозначительно откашлялась.

– Хорошие новости? – спросила она.

– Нет, это…

Она вздохнула.

– Выкладывай, Ти.

– Что выкладывать?

– Серьезно? – Она закатила глаза. – Ты же знаешь, я не дура. Это не свидание. А если и так, то это худшее свидание в истории.

Я откинулся на спинку стула.

– Мне очень жаль.

– Не стоит, – махнула она рукой. – Я только что съела блюдо за двадцать восемь долларов, и это вино определенно не из продуктового магазина. Я знаю, что это было сплошным притворством, но еда все компенсирует.

– Ты знаешь?

Она кивнула.

– Перед визитами к той, чье имя нельзя называть, ты становишься до смешного счастливым. А по возвращении ты – липкая лужа страдания.

– Неужели это так очевидно?

– Да. – Зельда достала из стоявшей между нами чашки длинную хрустящую хлебную палочку и откусила кусочек. – Так что же сегодня задумала мисс Кейси?

Она захлопала ресницами, продолжая жевать.

– Пошла на свидание, и оно оказалось… неудачным.

– Плохо для нее, но хорошо для тебя. Я имею в виду, что она тебе нравится.

– Да, – покаялся я, – и это полный мрак, потому что она девушка Джоны.

– Она была девушкой Джоны. – Резкий тон Зельды смягчился, когда она произносила имя моего брата. – Она больше не девушка Джоны. Прошел почти год с тех пор, как она была чьей-то девушкой. Истек срок давности для добровольного безбрачия. Сколько ей лет?

– Двадцать четыре.

– Она двадцатичетырехлетняя женщина. Так что, допустим, она доживет до… семидесяти пяти. Что, она должна оставаться целомудренной в течение пятидесяти лет? Никогда больше никого не любить? Остаться навсегда в одиночестве?

– Нет, но… – я забарабанил пальцами по льняной скатерти, – если она собирается быть с кем-то еще, то, вероятно, не со мной.

– А почему нет? – спросила Зельда.

– С чего мне начать? Я танцевал с ней на свадьбе, и лучший друг Джоны выглядел так, будто хотел меня убить. Хуже того, она приносит утешение моей матери. Кейси появилась из ниоткуда и сделала Джону чертовски счастливым в конце его жизни. Для мамы это очень важно. И для друзей тоже. И для меня. Она любила его до самого конца, – я потер руками глаза, – как я могу отнять это у матери? Зачем мне вообще пытаться?

Выражение лица Зельды стало напряженным.

– Почему это должно отнять что-то у твоей мамы? Тебе не кажется, что она была бы рада узнать, что тебя тоже любят?

– Мы с Кейси все равно не говорим о любви, – покачал я головой. – Во время моего последнего визита в Новый Орлеан, она окончательно отправила меня во френдзону. Или, может быть, это сделал я сам. В любом случае ей нужно время, чтобы разобраться в себе и в происходящем дерьме. Нужно держать дистанцию.

– Да, уж дистанцию ты точно держишь, – рассмеялась Зельда. – Она живет в четырех штатах отсюда. Так и не скажешь, что ты слишком нуждаешься в ней. – Моя собеседница наклонилась вперед, опираясь на руки, и направила хлебную палочку на меня. – Знаешь, в чем, по-моему, твоя проблема?

– Просвети уж.

– Ты хочешь быть с ней, но у тебя никогда не было серьезных отношений, и ты боишься все испортить. Правда же?

– Возможно.

– Ты хочешь держать дистанцию, предоставить ей возможность «выздороветь» на собственных условиях и не выглядеть так, будто терся об нее весь последний год.

Я рассмеялся.

– Что-то в этом роде.

Зельда прищурила свои большие зеленые глаза.

– Вы когда-нибудь?.. – Она вперед-назад подвигала хлебной палочкой в кольце из пальцев.

– Господи, Зельда.

– Ну что?

– Нет. Мы даже не целовались. И я чувствую себя старшеклассником, когда упоминаю об этом.

– Тебе следует поговорить об этом. С ней. Если она тебе нужна, скажи ей. Лети туда, где она будет сегодня вечером, и скажи ей.

– Сказать что? Мне нечего. У Джоны было. Он мог сказать ей все, что нужно, чтобы она почувствовала себя особенной, или, по крайней мере, мог рассказать о своих чувствах. Я не знаю, какого хрена творю. Я не силен в романтике и прочем дерьме.

– Начни с того, что перестань называть это романтикой и прочим дерьмом.

Я пожал плечами.

– Я предпочитаю гетеросексуальный секс.

– Просто фантастика, – закатила глаза Зельда. – Я на свидании с последним хорошим парнем в Вегасе, который, вероятно, настоящий зверь в постели и случайно влюблен в кого-то другого. Кому повезло больше, чем мне?