– Хорошо, что зима задерживается, – вздохнул Эмиль. – Осень тут уж очень красивая. Представляете, раньше здесь часто олени встречались…

Он спустился с пригорка, присел рядом с Вадимом. Знакомое окружение пробуждало одновременно и тяжелые и радостные чувства. Истерзанная душа снова и снова обращалась к памяти, возвращая мгновения прошлой, счастливой жизни. И, в то же время, идти по следам экспедиции было мучительно: с каждым шагом он становился ближе к страшной разгадке…

– Ты любил отца?.. – отложил тетрадку Вадим.

– Помню, я пешком под стол ходил, а он… Мог оставить свою работу и долгие часы бродить по тайге, показывая мне редчайшие растения. Часто папа сажал меня на плечи, чтобы я видел дальше… Я был так счастлив!..

Эмиль поднял прутик, поковырял слежавшиеся хвоинки.

– Мой отец один воспитывал нас с братом, – вдруг заговорил Вадим. – Он почти все время находился в отъезде, но каждую минуту я знал, что он думает о нас. Когда возвращался, привозил Даньке машинку. Сильно уставший после нескольких дней на трассе, он все равно проводил с нами целый вечер, выслушивая все новости, пока Данька не засыпал у него на руках. Мне очень не хватает этих бесед…

Эмиль внимательно слушал исповедь. Вадим никогда не говорил о своей семье. А тут вдруг…

– Я всегда ношу с собой две фотографии, – Вадим вынул потертые снимки, протянул Эмилю. – Одна – где отец жив, другая – когда умер…

Голос подвел Вадима. Он замолчал. Эмиль долго смотрел на улыбчивого человека на фото. Потом перевернул другое изображение – обгоревший остов машины, тело под простыней. «Так даже хуже, – подумал он. – Для меня отец все еще жив…»

Он вернул снимки. Вадим положил их во внутренний карман.

– Дана оказалась рядом в тот момент. Только благодаря ей я сейчас могу спать спокойно. Я уверен в будущем брата. Она выхватила нас из того кошмара… Я хочу, чтобы ты знал, что мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы узнать правду об экспедиции. И если есть хоть маленький шанс, что твой отец жив, вернем его.

Вадим поднялся и пошел к костру. Ребята уже укладывали приборы в рюкзаки.

Эмиль еще какое-то время сидел под лиственницей. Тугой ком, мешавший дышать все последние месяцы, вдруг исчез. Горе нашло выход в виде скупых слез, тихо стекавших по щекам. А вокруг возвышались прекрасные своей холодной красотой хребты, между стволов вековых лиственниц поблескивало зеркало заповедного озера, скупое осеннее солнце освещало это великолепие, не создавая теней.

Теперь шли медленно, максимально осторожно продвигаясь вглубь Аномалии и одновременно пытаясь отыскать следы экспедиции. Задача предстояла не из легких: еще живо вспоминались ощущения от встречи с оборотнем.

Сашка уверенно вел на север, руководствуясь одному ему ведомыми приметами. Ваня пару раз ловил за руку готового упасть подопечного. Тому словно нарочно попадались вывороченные корни и спутавшиеся ветки, но пока все обходилось. Эмиль удивлялся выносливости ребят. Он нес рюкзак вполовину легче, потому что Ваня переложил часть вещей к себе, но плечи уже начинали ныть. Может, загадка в привычке, хотя кому и быть здесь как рыба в воде, как не ему, родившемуся в здешних местах.

Впереди шел Вадим. Сашка постоянно исчезал в зарослях. Его «чутье» могло сыграть решающую роль в случае нежелательной встречи. Замыкал колонну Анджей. Глубокая складка, залегшая между бровей, говорила о нелегких мыслях. А думал он о ребятах, идущих с ним: «Ведь дети совсем!.. А впереди неизвестно что. И чем дальше, тем крепче уверенность, что столкнемся с серьезной угрозой».

Сигнал Вадима все-таки застал остальных немного врасплох. Замершие подростки вглядывались в окружающую тайгу, но ничего необычного не замечали. Сашка, следуя примеру друга, медленно стянул рюкзак и опустил на землю…

Ощущение чужого присутствия холодной ладонью давило на затылок. Вадим понимал, что ничего определенного сказать не сможет, но он никогда не позволит ребятам двигаться дальше, не выяснив, друг впереди или враг.

Сознание растеклось по ближайшему лесу. Едва мерцающая жизнь почти не реагировала на присутствие «постороннего», но Вадим сейчас искал другое… Вот он! Теперь образ медведя скрывался за силуэтом человека. Вадим впервые со времен занятий с Даной ощутил сильную Волю, которая, словно огромный зверь, шевельнулась, подняла морду и угрожающе оскалила клыки.

– Он там!

Вадим уже стягивал куртку. Ребята подтянулись к нему. – Кто?! – встревожился Анджей.

– Кажется, наш знакомый – медведь-оборотень. Вы пока постойте тут! Мы попробуем познакомиться с ним поближе.

Вадим скользнул в ближайшие заросли. Сашка тоже исчез в кустах.

– А они не слишком рискуют?.. – задала тревожащий всех вопрос Юлька.

– Знаю одно: лучше них с ситуацией не справится никто, – Анджей сошел с тропинки и сел на землю, опершись спиной о лохматый ствол.

Его уверенный вид немного успокоил ребят, но каждый с опаской поглядывал в том направлении, куда исчезли товарищи.

Вадим четко представлял, куда и как двигаться, хотя шел здесь впервые. Привычно ступая «кошачьим шагом», он продолжал ощущать впереди «чужого». Кто он?.. Зачем бродит по Зоне?.. Сашка все время перемещался в нескольких метрах правее. Он, как всегда, был невидим и неслышим, если бы не «чутье» Вадима…

Тот – «другой» – тоже почувствовал их приближение. Вадим ощутил, как его сознание стало меняться, приобретая звериные черты. Когда друзья достигли невысокой скалы, круто вздымавшейся над речушкой, шумно несущей свои воды к озеру, на вершине стоял уже не человек.

Переглянувшись с Сашкой, Вадим сделал шаг на открытое пространство. Соткав на мгновение образ гризли, поднявшегося на задние лапы, он остался стоять, ожидая реакции чужака.

Гигантский медведь, узнав пришельца, издал грозный рык. Жуткий зверь в несколько прыжков преодолел почти отвесную стену…

Сашка из укрытия видел, как Вадим изменил внешность. Спустя несколько мгновений у кромки воды разъяренного зверя поджидал СНЕЖНЫЙ БАРС. Тело приникло к земле, хвост нервно подрагивал из стороны в сторону.

Два хищника сцепились. В воздухе мелькали попеременно гигантские клыки, ощетинившиеся в хищном оскале, и когти, чей удар для обычного человека стал бы смертельным… Буро-серая масса перекатывалась, круша кустарник, подминая молодые побеги. Наконец, звери расцепились. Оба стояли в ледяной воде, грозно рыча. Разгоряченное дыхание вырывалось из пастей клубами пара.

– Отчего же друг твой не придет тебе на помощь?

Бурая шерсть медленно сползла с загривка… Вместо грозного зверя в реке стоял молодой охотник. Темные влажные волосы длинными прядями падали на лицо. Живописный наряд оборотня состоял из куртки мехом наружу, собранной из кусочков разных цветов, кожаных штанов и ожерелья из медвежьих клыков.