Обвинитель готов вызвать свидетелей, чьи показаниязасвидетельствуют, что подсудимый – расточитель и распутник – в конце концовоказался в затруднительном финансовом положении и к тому же завел интрижку снекой миссис Рэйкс, женой живущего по соседству фермера. Это стало известно егомачехе, и та во второй половине дня, незадолго до смерти, обвинила его внеблаговидных поступках. Между ними возникла ссора, которую частично слышалинекоторые из домочадцев. За день до этого подсудимый купил в деревенской аптекестрихнин, изменив свою внешность, чтобы переложить ответственность за содеянноена другого человека, а именно на мужа миссис Инглторп, к которому он питалсильную неприязнь. Мистер Инглторп, к счастью, смог предъявить неоспоримоеалиби.

17 июля во второй половине дня, продолжал обвинитель, сразуже после ссоры с сыном миссис Инглторп составила новое завещание. Оно былоуничтожено – сожжено в камине ее спальни на следующее утро. Однако обнаруженныеулики свидетельствуют, что это завещание было составлено ею и раньше, еще досвадьбы, – тут мистер Филипс выразительно погрозил пальцем, – однакоподсудимый об этом не знал! Что заставило его мачеху написать новое завещание,когда старое продолжало сохранять свою силу, подсудимый объяснить не смог.Миссис Инглторп была пожилой женщиной и, возможно, забыла о существовании болеераннего завещания, или, что казалось ему более вероятным, она могла думать,будто старое завещание аннулировалось после ее замужества. К тому же ранеесостоялся разговор на эту тему. Женщины не всегда бывают хорошо осведомлены вюридических вопросах. Приблизительно около года назад миссис Инглторп составилазавещание в пользу своего пасынка. Обвинение предъявит свидетельства,доказывающие, что именно подсудимый отнес мачехе кофе в ту роковую ночь.Позднее вечером он пробрался в ее комнату и уничтожил новое завещание, полагая,что таким образом старое, составленное в его пользу, останется в силе.

Подсудимый был арестован после того, как в его комнатеинспектором криминальной полиции, замечательным детективом Джеппом, былаобнаружена важная улика – пузырек стрихнина, идентичный проданному вдеревенской аптеке якобы мистеру Инглторпу за день до убийства. Суду присяжныхнадлежит решить, являются ли эти изобличающие факты неоспоримым доказательствомвины подсудимого.

Ловко намекнув, что для присяжных принятие иного решениябыло бы абсолютно немыслимым, мистер Филипс наконец сел и вытер платком лоб.

В числе первых свидетелей судебного разбирательства восновном были те, кто выступал на предварительном расследовании дела. Преждевсего были заслушаны показания медиков.

Сэр Эрнст Хэвиуэзер, известный во всей Англии своей грубой ибесцеремонной манерой запугивать свидетелей, задал только два вопроса.

– Как мне известно, доктор Бауэрштейн, – сказалон, – стрихнин быстродействующий яд, не так ли?

– Да.

– Но вы не в состоянии объяснить задержку его действияв данном случае?

– Нет.

– Благодарю вас.

Мистер Мэйс опознал медицинский пузырек, предъявленныйадвокатом, как идентичный тому, который он продал «мистеру Инглторпу». Однакопод натиском вопросов вынужден был признать, что до этого случая видел мистераИнглторпа лишь издали и никогда с ним раньше не разговаривал. Перекрестномудопросу свидетель не подвергался.

Затем для дачи свидетельских показаний был приглашен мистерИнглторп. Он энергично отрицал как то, что покупал яд, так и то, что у негобыла ссора с женой. Другие свидетели подтвердили достоверность его показаний.

Были заслушаны также показания садовников, засвидетельствовавшихзавещание. Потом была приглашена Доркас.

Преданная, верная своим «молодым джентльменам» Доркас горячоотрицала, что голос, который она слышала, принадлежал Джону Кавендишу. Вопрекивсем и вся она решительно утверждала, что в будуаре с ее госпожой был мистерИнглторп.

Задумчивая слабая улыбка мелькнула на лице подсудимого. Оночень хорошо понимал, насколько бесполезным было ее благородное и смелоеповедение, так как отрицание этого факта не являлось доводом защиты. МиссисКавендиш, будучи женой подсудимого, разумеется, не могла свидетельствоватьпротив мужа.

Затем мистер Филипс задал Доркас несколько вопросов.

– Вы помните пакет, – спросил он, – которыйпришел на имя Лоуренса Кавендиша от фирмы «Паркинсонс» в последние дни июня?

Доркас покачала головой:

– Не помню, сэр. Может, и приходил пакет, толькомистера Лоуренса большую часть июня не было дома.

– В случае, если пакет пришел в отсутствие мистераЛоуренса, как бы с этим пакетом поступили?

– Отнесли бы в его комнату или отослали бы ему.

– Кто бы это сделал? Вы?

– Нет, сэр. Я оставила бы его на столике в холле.Такими вещами занималась мисс Ховард.

Допрашивая мисс Эвлин Ховард, обвинитель спросил ее о пакетеот фирмы «Паркинсонс».

– Не помню, – ответила она. – Приходило многопакетов. Именно этого не помню.

– Вы не знаете, был этот пакет отослан мистеру ЛоуренсуКавендишу в Уэльс или пакет отнесли в его комнату?

– Не думаю, что пакет был отослан. Я бы запомнила.

– Предположим, на имя мистера Лоуренса Кавендиша былприслан пакет, который потом исчез. Вы заметили бы его исчезновение?

– Нет, не думаю. Я решила бы, что им кто-нибудьзанялся.

– Как я понимаю, мисс Ховард, это вы нашли листоберточной бумаги? – Мистер Филипс показал пыльный листок, который мы сПуаро разглядывали в Стайлз-Корт.

– Да, я.

– Как случилось, что вы стали его искать?

– Бельгийский детектив, приглашенный в Стайлз,обратился ко мне с такой просьбой.

– Где же вы его обнаружили?

– На шкафу. На платяном шкафу.

– На платяном шкафу подсудимого?

– По-моему… по-моему, да.

– Разве не вы сами нашли этот лист бумаги?

– Я сама.

– В таком случае вы должны знать, где его нашли.

– Он был на шкафу подсудимого.

– Это уже лучше!

Служащий фирмы «Театральные костюмы Паркинсонс» сообщил, что29 июня они, согласно заказу, отослали мистеру Л.Кавендишу черную бороду. Заказбыл сделан по почте, и в письмо вложен денежный почтовый перевод. Нет, письмаони не сохранили. Однако все зафиксировано в учетных книгах. Бороду отослали поуказанному адресу: «Мистеру Л. Кавендишу, эсквайру, Стайлз-Корт».

Сэр Эрнст Хэвиуэзер грозно поднялся с места: