– Нет-нет! – проговорил он, задыхаясь. –Просто… просто… у меня появилась идея!

– О-о! – вздохнул я с облегчением. – Одна изваших «маленьких идей»?

– Ах нет! Ma foi![52] – откровеннопризнал Пуаро. – На сей раз идея гигантская! Колоссальная! И вы… вы, мойдруг, мне ее подали! – Внезапно он заключил меня в объятия, теплорасцеловал в обе щеки и, прежде чем я оправился от удивления, стремглаввыскочил из комнаты.

Я еще не успел опомниться, как вошла Мэри Кавендиш.

– Что произошло с мсье Пуаро? С криком: «Гараж! Радибога, покажите, где гараж, мадам!» – он промчался мимо меня и, прежде чем яуспела ответить, выскочил на улицу.

Я бросился к окну. В самом деле, Пуаро мчался по улице! Онбыл без шляпы и возбужденно жестикулировал. В отчаянии я повернулся к Мэри:

– В любую минуту его остановит полицейский! Вот онповернул за угол!

Взгляды наши встретились, мы с Мэри беспомощно смотрели другна друга.

– В чем же дело?

Я покачал головой:

– Не знаю! Он спокойно строил карточные домики… Потом вдругсказал, что у него появилась идея, и бросился прочь. Вы сами видели!

– Ну что же! – заключила Мэри. – Надеюсь, кобеду вернется.

Настала ночь, но Пуаро не вернулся.

Неожиданный отъезд Пуаро в высшей степени всех нас удивил изаинтриговал. Прошло воскресное утро, а он все не появлялся. Однако около трехчасов послышался продолжительный сигнал автомобиля. Мы бросились к окну иувидели, как из машины вылезает Пуаро, а вместе с ним Джепп и суперинтендантСаммерхэй. Вид у Пуаро был совершенно преображенный. С подчеркнутым уважениемон поклонился Мэри Кавендиш:

– Мадам, вы разрешите провести в вашей гостинойнебольшое reunion?[53] Необходимо, чтобы все присутствовали.

Мэри печально улыбнулась:

– Вы знаете, мсье Пуаро, что у вас на все есть carteblanche.[54]

– Вы чрезвычайно любезны, мадам!

Продолжая лучезарно улыбаться, Пуаро проводил нас в гостинуюи подал стулья.

– Мисс Ховард, сюда, пожалуйста! Мадемуазель Цинтия,мсье Лоуренс, прошу вас! Славная Доркас… и Анни. Bien! Мы должны на несколькоминут повременить, чтобы дождаться мистера Инглторпа. Я известил его запиской.

Мисс Ховард немедленно поднялась с места:

– Если этот человек войдет в дом, я уйду!

– Нет-нет! – Пуаро подошел к ней и тихо сталуговаривать.

Мисс Ховард наконец согласилась вернуться на свое место.Спустя несколько минут Алфред вошел в комнату.

Как только все собрались, Пуаро поднялся со своего места и свидом популярного лектора вежливо поклонился аудитории:

– Мсье, мадам, как вам известно, мсье Джон Кавендишпригласил меня расследовать это преступление. Я сразу внимательно осмотрелспальню умершей. По совету врачей ее заперли на ключ, и, таким образом, комнатаоставалась в том виде, как в момент, когда произошла трагедия. Тогда я тамобнаружил: во-первых, кусочек зеленой ткани, во-вторых, пятно на ковре возлеокна (все еще влажное), в-третьих, пустую коробочку из-под снотворных порошков.

Обратимся сначала к фрагменту зеленой ткани, который я нашелзастрявшим в засове смежной двери между спальней миссис Инглторп и прилегающейкомнатой, занятой мадемуазель Цинтией. Этот фрагмент я передал полиции, но тамне придали ему особого значения и не поинтересовались, откуда он… Это былкусочек от зеленого нарукавника, который носят работающие на ферме.

Эти слова вызвали легкое движение присутствовавших.

– Так вот. В Стайлз-Корт был только один человек,работающий на ферме. Миссис Кавендиш! Следовательно, по всей вероятности,именно миссис Кавендиш входила в спальню своей свекрови через дверь, ведущую вкомнату Цинтии.

– Но дверь была заперта на засов изнутри! –воскликнул я.

– Да, была заперта, когда я обследовал комнату. Однакоэто свидетельство самой миссис Кавендиш. Именно она сообщила, что пыталасьоткрыть эту дверь, но та якобы была закрыта на засов. В возникшей суматохе умиссис Кавендиш было достаточно времени и возможности самой его задвинуть. Ясразу же проверил свое предположение. Вырванный кусочек ткани точносоответствовал дырочке на нарукавнике миссис Кавендиш. На предварительномслушании дела миссис Кавендиш сказала, что ей было слышно из своей комнаты, какупал столик в спальне ее свекрови. При первой же возможности я проверил и этозаявление. Оставив моего друга мсье Гастингса в левом крыле здания, около дверикомнаты миссис Кавендиш, я вместе с полицейскими отправился в спальню умершей итам будто случайно опрокинул упомянутый столик. Как я и предполагал, мсьеГастингс не слышал никакого грохота. Это подтвердило мое предположение, чтомиссис Кавендиш, заявив, будто во время случившегося одевалась в своей комнате,сказала неправду. В действительности, когда поднялась тревога, миссис Кавендишнаходилась в спальне миссис Инглторп.

Я быстро взглянул на Мэри. Она была очень бледна, ноулыбалась.

– Тогда я стал рассуждать, – продолжалПуаро. – Итак, миссис Кавендиш находится в спальне свекрови. Допустим, оначто-то ищет и пока еще не нашла. Вдруг миссис Инглторп просыпается, охваченнаятревожным приступом боли. Простирает руку, опрокинув при этом стоявший укровати столик, а затем отчаянно тянет за шнур колокольчика. Вздрогнув, миссисКавендиш роняет свечу, которая, падая, разбрызгивает стеарин по ковру. МиссисКавендиш поднимает свечу и поспешно возвращается в комнату мадемуазель Цинтии,закрыв за собой дверь. Слуги не должны ее обнаружить! Их шаги уже приближаются,отзываясь эхом в галерее, соединяющей оба крыла дома. Что ей делать? Она неможет уйти и начинает трясти девушку, стараясь ее разбудить. Неожиданноподнятые с постелей обитатели дома спешат по коридору. Вот они начинаютэнергично стучать в дверь спальни миссис Инглторп. Никто не замечает, чтомиссис Кавендиш с ними нет, но – и это очень важно! – я не мог найтиникого, кто бы видел, как она выходила из другого крыла дома. – Пуаропосмотрел на Мэри Кавендиш. – Я прав, мадам?

Она опустила голову:

– Абсолютно правы, мсье! Однако вы понимаете… Если бы ядумала, что, сообщив эти факты, помогу моему мужу, я это сделала бы. Но мнеказалось, что это не меняет дела и не может оказать влияние на решение о еговине или невиновности.