– Думаю, в какой-то степени так оно и было, – мрачносказал Сергей.

– Я тоже так думаю, – согласился Илюшин. – Ноочевидно, увлечен он был совсем не тем, о чем думал Силотский, потому что ровночерез десять минут после его ухода Чешкин выбросился из окна. Что он пережил вэти десять минут – одному богу известно! Его нашли сразу, несмотря на позднеевремя, потому что свидетельница видела, как все произошло, – пожилаяженщина прогуливала собаку. Она их соседка по дому, знала всю семью... Вызвалаи милицию, и «Скорую», но врач, как ты понимаешь, мог только диагностироватьсмерть. Николай разбился сразу.

– Могу себе представить, как семья Чешкиных должнаненавидеть Силотского, – протянул Бабкин, перед которым в новом светепредстало появление на кладбище младшей сестры Николая Чешкина.

– В голосе его сестры я ненависти не заметил, как ниудивительно, – покачал головой Макар. – Зато могу тебе сказать, чтоКрапивин и Швейцман год после того случая не разговаривали с Ланселотом. Вообще.Прервали с ним всякие отношения. Они, как и Владислав Захарович, считали еговиновным в смерти Коли, а Швейцман прямо заявил, что Дмитрий пытался оправдатьсебя тем, что не заметил в Чешкине никаких признаков заболевания – на самомделе они были, просто Ланселот увидел то, что хотел увидеть.

– А почему отношения возобновились? – нахмурилсяСергей.

– Крапивин утверждает, что Силотский вымолил у них прощение.Этими самыми словами сказал: «вымолил прощение». С любовницей Дмитрий порвал,пытался выразить старику Чешкину свои соболезнования, но тот его даже видеть немог. А вот Полина отнеслась к Силотскому куда мягче, чем дед.

– Странно.

– Да, мне тоже. Но нам слишком мало известно, а все, что мызнаем, – исходит от одного человека.

– Дениса Крапивина?

– Верно. Полина Чешкина отказалась говорить со мной о смертибрата, сказала только: «Обратитесь к Денису, он вам все расскажет».

– Когда это случилось?

– Три года назад.

– И сколько сейчас лет Владиславу Захаровичу? –поинтересовался Сергей.

– Чуть больше семидесяти. Три года назад он был полон сил, инеизвестно, насколько ухудшилось его здоровье за это время.

Они вышли из машины, Бабкин осмотрелся, и, не заметив ничегоподозрительного, медленно направился к кафе, обдумывая рассказ Илюшина.

– Нам нужно побеседовать с Чешкиным, – сказал Макар,догоняя его. – Я понимаю, – перебил он Сергея, собиравшегося что-товозразить, – следственная группа будет отрабатывать мотив личной неприязнии неизбежно выйдет на подробности самоубийства одного из четырех друзей, но этововсе не означает, что нам с тобой нужно самоустраниться и заниматься толькопоисками Качкова.

– Я вовсе не это хотел сказать, – проворчал тот. –Естественно, нужно разговаривать и с Чешкиным, и с его внучкой. Я только хотелдобавить, что, кажется, знаю еще одного человека, который принималнепосредственное участие в той истории, случившейся три года назад.

Макар остановился.

– И кого же? – удивленно спросил он.

– Ту самую любовницу, к которой уехал Ланселот. Готовпоставить наш обед про заклад, что ее зовут Мария Томша, и именно с ней яразговаривал на кладбище.

Подходя к дому, Денис Крапивин посмотрел на часы. Почтиодиннадцать вечера. Слишком поздно для него, пунктуального аккуратиста, дажевозвращение домой старавшегося приурочить к определенному времени: восьми илидевяти часам. Но отказать Ольге, тихим голосом умолявшей поужинать с ней, он немог. Крапивин немного удивился, что она не попросила о встрече Швейцарца – сним они быстро нашли общий язык, когда Ланселот их познакомил, а к Денису, какему долгое время казалось, она испытывала сдержанную неприязнь. Он платил ейравнодушием – еще одна из Димкиных баб, красивая, но совершенно неинтересная.Очень пылкая внешне и какая-то замороженная внутри. Возможно, именно это сочетаниеи привлекло Ланселота, решившего в конце концов жениться на ней, но дажепереход Ольги из статуса подружки в статус жены ничего не изменил в отношенииКрапивина к ней.

Но после смерти мужа она словно цеплялась за Дениса, и неотозваться на ее умоляющий взгляд было невозможно. Наверное, ей просто страшнооставаться одной в роскошной квартире, отремонтированной Ланселотом. Возможно,ей так смертельно одиноко, что на роль компаньона годится даже он, друг еепокойного мужа, которого она всегда считала надменным сухарем, а по сути –полным ничтожеством.

Машина послушно отозвалась сигнализацией на нажатие кнопки,Денис сделал несколько шагов, поднял глаза на небо, по которому редкорассеялись мелкие звезды. «Звездное небо... в Москве... в апреле. Такнепривычно видеть звездное небо».

– Молодой человек, вы не нуждаетесь в одиночестве?

Негромкий старческий ласковый голос раздался совсем рядом.Крапивин вздрогнул, решив, что вопрос ему послышался, перевел глаза настранного человека, незаметно подошедшего к нему. Это был старикинтеллигентного вида, в опрятном пальто, чисто выбритый, и только в широкооткрытых голубых глазах бегало что-то нехорошее, заставляющее вмиг забыть и обинтеллигентности, и об опрятности. Приглядевшись, Денис заметил, что на пальтостарика небрежно нашиты карманы – крупными стежками, ниткой не в тон темнойткани, отвисающие так, что в них легко можно заглянуть. Старик переступил сноги на ногу, нежно улыбнулся Крапивину, сунул руку в оттопыренный нагрудныйкарман и, вытащив оттуда небольшую банку из-под растворимого кофе, покачал еюперед лицом изумленного Дениса.

– Одиночество... – прошелестел старик. – Я егопродаю, да. Хи-хи-хи! Все думают, что людям нужно общение, что они страдают безнего. Ерунда! Смехотворная чушь! Они страдают оттого, что выбирают для себянеправильное одиночество, неподходящее им. А я могу исправить эту ошибку!

Крапивин оглянулся на охранника в будочке, но тот был далекои не видел их.

– Я вам продам одиночество на развес. – Старик сунулкофейную банку обратно, принялся рыскать по карманам. – Какое вы хотите? Уменя есть разное, выбирайте, не ошибитесь. Есть тоскливое одиночество спривкусом дешевого остывшего чая из пакетика, но ведь вам оно не нужно, верно?У вас оно уже имеется, – он усмехнулся, показав отменные вставныезубы. – Есть безмятежное одиночество, но оно куда дороже. О, а вот здесь –прошу вас, обратите внимание – одиночество перед долгожданной встречей, оч-ченьспецифические ощущения. Есть одиночество покойника – хотите?

Он смеялся, черт возьми! Смеялся, протягивая Крапивинудребезжащую баночку, крышка которой была криво заклеена грязным скотчем.

– А вот еще... – старик выудил малюсенький пузырекиз-под лекарства, – имеется одиночество с оживающими вокруг вещами.Одиночество, в котором пишутся стихи! Очень дорого, но вам, – оннаклонился к Денису, и на отшатнувшегося Крапивина пахнуло ладаном, – вам,любезный юноша, уступлю подешевле...