Нет, это не я мутант. Это вы, сумасшедшие, с оружием в руках, готовые убивать все, что ваш больной мозг сочтет ненормальным. Вы и есть настоящие мутанты!

Колючий комок боли вырвался наружу вместе с яростным ревом и утонул в густых низких облаках, заставив отпрянуть сталкера со странным ружьем, а его напарника окончательно сойти с ума. Не переставая вопить срывающимся голосом что-то про мутантов и монстров, он принялся палить, даже не пытаясь целиться. Страх, порожденный собственным воображением, оказался куда опаснее реальности.

Аня ушла с линии огня еще до того, как раздались новые выстрелы. Сталкер с автоматом оказался на удивление медлительным: глупый и неповоротливый урод с бесполезным куском железа. Вот он, настоящий монстр. Теперь Аня это понимала.

Несмотря на боль в плече, движения давались ей весьма легко. Тело словно само знало, куда и как нужно повернуться, чтобы очередная пуля прошла мимо, словно вовсе не Аня управляла им, а кто-то другой, более ловкий и сильный. Казалось, вместе с пришедшим к ней осознанием, кто есть кто, внутри проснулась новая Аня, доселе спавшая в теле старой, как в инкубаторе. И эта новая умела намного больше прежней.

Пока сталкер, названный Лохмачом, растерянно пытался перехватить оружие, все еще ошарашенный внезапным рычанием, девушка метнулась в сторону, так что он оказался между ней и свихнувшимся стрелком. А в следующую секунду, когда очередь глухим ударом прошила ничего не подозревающего Лохмача, она пригнулась и прыгнула. Одной ногой Аня выбила из рук стрелявшего автомат, заставив надоедливую тарахтелку наконец замолкнуть, второй – ударила сталкера в грудь и повалила на землю, усевшись сверху. Его крики и попытки сбросить с себя «прыгуна» только еще больше злили девушку. Эта визжащая свинья хотела пристрелить ее! Да лучше бы она умерла от лап болотного мутанта, чем от пули этого ничтожества!

Новый приступ ярости накрыл обжигающе горячей волной, ослепив и вытеснив собой все мысли. Аня вцепилась сталкеру в горло, чувствуя, как пальцы необычно легко проникают под кожу, рвут ее, пробираясь все глубже. В нос ударил теплый и сладкий запах, она уже слышала его раньше: в заброшенном домике у железной дороги, в лесу, когда поймала зайца, в сосняке, когда ела мясо кабана. Аня сжала пальцы на шее все еще сопротивлявшейся жертвы и с силой рванула на себя.

* * *

Дорога, что вела когда-то напрямик от одного населенного пункта к другому через густой хвойный лес, была пуста и безжизненна. Если бы можно было наблюдать всю Зону разом, то оказалось бы, что она притихла и затаилась, словно в ожидании. Так обычно замирает природа перед первыми раскатами грома или первыми каплями дождя. Но здесь тишина стояла уже не один час, и чем дольше она длилась, тем больше нагоняла беспокойства. Лес по обе стороны занесенной мусором дороги будто вымер, стоял неподвижно и беззвучно: не переговаривались птицы, не видно было мошкары, ни одна ветка не шелохнулась.

Из пары сталкеров, вышедших в короткую вылазку этим утром, не выжил ни один. Оба нашли смерть, не дойдя до цели каких-то пары сотен метров, прямо на этой самой дороге: один от огнестрела, второй – от обширной кровопотери и ран, несовместимых с жизнью. После другие бродяги станут гадать о причинах такой странной гибели, но это будет намного позже. А сейчас верхом на растерзанном теле второго сидела маленькая тощая фигурка в противогазе и постепенно приходила в себя после содеянного.

Злость отступала, а на смену ей возвращался контроль над собственным телом и совсем другое видение ситуации. Глядя на окровавленный труп с разодранными в хлам горлом и лицом Аня постепенно осознала, что только что убила человека. Сама. Своими руками. Набросилась и растерзала, как дикий зверь. Как такое могло получиться? Она неотрывно смотрела на лицо мертвого сталкера, на которое будто набросили мокрую красную тряпку, скомканную и грязную, она прилипла как попало, а края, попавшие мимо, впитались в землю. Листья вокруг черные и блестят. Как она смогла?

Аня медленно, словно боясь кого-то спугнуть, перевела взгляд ниже, на свои руки, перемазанные в крови чуть ли не по локти. Местами кровь уже успела засохнуть и напоминала бурую грязь. Худые руки с выпирающими костяшками на запястьях и пальцах, ногти отросли. Нет, как она раньше не замечала? У нее ведь никогда не было таких ногтей! Аня, которая частенько завидовала подругам с более удачной «генетикой» и хорошими ногтями, дававшими возможность носить красивый маникюр. Аня, чьи ногти постоянно ломались, смотрела на толстые, крепкие когти на свои пальцах и пыталась понять, как можно было не замечать их все это время. Как она не обратила внимания на что-то столь непривычное, другое… да запросто! Ответ пришел сам собой. Ей было с ними удобно. Нет смысла заострять внимание на чем-то, что тебе не мешает.

Ни когти, ни зубы, ни новые странные ощущения на деле не доставляли ей неудобств. Даже противогаз, который Аня постоянно хотела снять, но до сих пор так и не сняла, на самом деле не мешал. Ну, только если самую малость. Дед был прав.

Аня поднялась и медленно, как во сне, обвела взглядом поле боя. Второй сталкер тоже не двигался, и девушка вспомнила, что его застрелили. Она тут ни при чем. Или нет?

Гнетущая тишина давила на уши. Аня зажмурилась и, покачиваясь, побрела назад. Она не сможет вернуться домой. Нельзя возвращаться. Никто не примет ее теперь. Другие люди поступят, как и эти двое. На границе ее просто застрелят как опасного мутанта.

Я – чудовище? Такое же, как тот болотный монстр?

Но я не хотела никого убивать. Почему все так получилось?

Ведь можно было просто убежать в лес…

Внезапно налетевший порыв ветра чуть не сбил девушку с ног. Видимо, погода, долгое время выжидавшая подходящего момента, решила наконец выдать хоть какой-то результат.

Наверное, будет дождь.

И, будто в подтверждение, над головой раздался низкий рокочущий гул.

Какой странный гром. Наверняка будет гроза с ветром. Или ливень. Пускай.

Аня не смотрела ни под ноги, ни по сторонам. Она понимала, что может влезть в аномалию или упасть в яму, но осознание того, что вся ее многодневная борьба, все ужасы и опасности, что она преодолела, на самом деле не привели к столь необходимому результату, отбило всякое желание реагировать на внешние раздражители и как-то им сопротивляться. В какой-то мере девушка даже хотела, чтобы на ее пути внезапно оказалась одна из здешних ловушек и вмиг разорвала ее на части. Сколько можно издеваться над собой, раз выхода все равно нет?

Быть может, Аня так и брела бы, копаясь в себе и все глубже погружаясь в своего рода психическую кому, пока и впрямь не попала бы в аномалию. Но все случилось немного иначе.

Можно игнорировать странный гром и ветер, но когда твое физическое состояние начинает резко ухудшаться, волей-неволей придется возвратиться в реальность. Аня и так пребывала не в лучшей кондиции, и потому спохватилась, только когда стало не просто плохо, а слишком плохо, чтобы двигаться дальше. К тому моменту гудело не только над головой, но и внутри, и, прежде чем земля поднялась и ударила девушку по спине, она успела подумать, что уже переживала подобное раньше, но почему-то не смогла вспомнить где. Небо вдруг опустилось совсем низко, заполнило собой все вокруг, вжало беспомощное тело в сухую траву, точно тряпичную куклу. Как воздух может быть таким тяжелым? Густые, клубящиеся облака загорелись изнутри, словно пыльная вата, становясь все ярче, наливаясь болезненно-слепящим огнем. На какое-то мгновение в Аниной больной голове пронеслись слова старика о горящем небе, но тут же утонули в яркой вспышке, озарившей все пространство вокруг. Аня ослепла. Тяжелое огненное небо давило и давило, норовя расплющить все еще живое тело, а потом земля растворилась, осыпалась, уволакивая за собой в пустую бесконечную темноту без звуков, запахов и мыслей. Чувство падения еще длилось какое-то время. Вскоре ушло и оно.