Он, чуть помедлив, произносит:

— Про что-то никак не связанное со мной — что такие же водяные щупальца защищали тех, кого хотел оградить Источник. Так, в заливаемом ливнями городе водяной барьер, не пробиваемый ни огнем, ни воздухом, окружал дома и пашни невинных, по мнению Источника, горожан.

Эриний хмыкает, сдерживая улыбку, и отвечает:

— Ну действительно, никакой связи, Гвеллан. Тогда и во втором отрывке вы ее не увидите, когда те же водяные тентакли схватили праведницу, оставленную злодеями в непроходимой чаще, и во мгновение ока переместили на берег озера, неподалеку от ее жилища.

— Ну хорошо, — соглашаюсь я, — связь определенно есть, а вам теперь известно, почему подобное явление подстерегло всех нас по пути из Школы Жемчужной Розы. Но вопрос, вероятно, не в природе этого феномена. Вопрос в том, что именно вас так разозлило, что вы готовы были убить мастера Гвеллана.

— Убить? — брови епископа поднимаются так высоко, что теряются под короткой челкой. — Упаси Источник мне убивать кого бы то ни было. Все, что я хотел…

— Это самому захватить Избранную, — заканчивает за него архимаг.

— Защитить от вашего тлетворного влияния и амбиций, — поправляет его Эриний. — Я несколько погорячился, видя такое наглое отрицание с вашей стороны. Мне казалось, наши с вами отношения подразумевали чуть большую откровенность.

– А ваши амбиции безопасны? — мастер Гвеллан снова воинственно прищуривается.

Нет, с ними точно надо что-то делать, они могут уничтожить друг друга, просто так, по несчастному стечению обстоятельств! Архимаг защищает меня, епископ… он оскорбился в ответ на оказанное недоверие, как сам сказал, да еще Гвеллан обвинил его в убийстве. Попробую тогда начать с Эриния…

— Ваше Преосвященство, — как можно вежливее говорю я, аккуратно вставая между обоими спорщиками и надеясь, что они меня не заденут. — А откуда мастеру Гвеллану должно быть известно о ваших намерениях? Он, при всех его очевидных достоинствах, не умеет читать мысли.

Архимаг, странное дело, не возражает, не возмущается, а лишь подтверждает:

— Да, Алесса права, святой отец. Вас смертельно оскорбляют предположения, которые очевидно должны возникнуть у любого, до кого доходят даже отголоски слухов о делах церкви. Общеизвестно, что священнослужители хотели бы получить полный контроль над магией Источника. Ради благих дел, безусловно, потому что только они могут разумно управлять Благодатью и осенять ею тех, кто ее достоин…

Епископ внимательно слушает его, жмурясь, как довольный кот. Нет, правда, мне кажется, что он сейчас радостно замурлычет, когда он открывает рот и перебивает архимага, возвращая его обвинение:

— Видите ли, Гвеллан, то же самое о желании безраздельно использовать Источник справедливо сказать о подчиняющихся вам магах. До меня доходят не отголоски слухов, а громогласные заявления некоторых членов Совета. Взять хотя бы Каспера, хотя… — Эриний качает головой. — Нет, он не показатель и не подчиняется вам. У магов и церковников, кстати, наблюдается интересный раскол, некоторые алчут благоволения Источника лишь для таких же одаренных Благодатью, хоть и называют ее Даром, другие — хотят осчастливить людей в лице короля Эддарда, третьи — желают лишь увеличения своей власти.

Я не выдерживаю их хождения вокруг да около, тем более что спокойствие и мурлыкающие вкрадчивые нотки в голосе епископа так и норовят превратиться в львиный рык, и спрашиваю прямо:

— Скажите, а четвертого варианта нет? Вы совсем не допускаете мысли, что кто-то заинтересован в сохранении Источника в… скажем, неприкосновенности и безопасности от притязаний? Потому что любые изменения из описанных вами повлекут за собой катастрофу, которую не могут предсказать те, кто ослеплен жаждой власти.

Эриний удивленно поднимает брови:

— Вы найдете хоть одного настолько не склонного к стяжательству мага?

— Или хоть одного настолько не зашоренного церковника? — вторит ему архимаг.

Нет, они сговорились, наверное, изводить меня! Даже мне понятно, что с вероятностью в девяносто процентов они сейчас говорят друг про друга. Десять процентов сомнений здесь вполне допустимы, но маловероятны. Епископ подозревал о моей избранности с того момента, как прочел откровения в своих манускриптах, это ясно. Но при этом он никому не сообщил о своей находке.

Они замирают на полуслове и начинают смеяться, глядя друг на друга. Наконец поняли?

— Простите, Гвеллан, — Эриний склоняет голову. — Мне не стоило подозревать вас.

— Мне тем более, Ваше Преосвященство, — признает свою ошибку Гвеллан. — Но, как я понимаю, вас более чем устраивает такое положение вещей?

— Безусловно, потому что фанатизм некоторых моих собратьев непобедим мирными средствами, прибегать к иным я не имею права. Если им станет известно об истинной природе Алессы, конфликта не избежать — они могут пойти на похищение Избранной, в дело вмешаются другие партии. И погасить конфликт можно будет только кровью.

Я облегченно вздыхаю, отгоняя от себя мысль о том, что кровь Алессы Коэн уже пролилась когда-то, но только разожгла конфликт, и ворчу:

— Лучше бы вы сразу поговорили, все же очевидно было.

Мне кажется, они не оценят, если я продолжу эту реплику так, как крутится у меня на языке: «Мужчинам лишь бы кулаками махать и мериться силой, а не думать». Поэтому вместо этого оскорбления я произношу:

— Но тогда то, что вы, Ваше Преосвященство, знаете правду, ничего не меняет в положении вещей?

— Положение слишком шаткое, поэтому мое знание кое-что меняет, — отзывается епископ. — В любом случае, я обещаю вам любую помощь, на которую способен. При условии, если вам удастся снять проклятие, с которого все началось. В противном случае от меня слишком легко избавиться тому, кто применил эти чары. Он уже пробовал не раз и остался доволен результатом…

Гвеллан отходит к корням старого дерева, которое изначально было целью нашей прогулки в заброшенном саду. Присев на корточки перед древесными узлами, лежащими на траве и как будто ввинчивающимися в землю, он спрашивает:

– Откуда вы знаете, Ваше Преосвященство, что злоумышленник пытался испробовать действие проклятья? — архимаг дергает жезлом сверху вниз, и корни медленно поднимаются, таща за собой комья земли.

– Гвеллан, а как еще можно истолковать тот факт, что мне необъяснимым образом становится плохо перед важными для ряда лиц заседаниями Совета или собраниями Церкви? Закономерность налицо.

— Но тогда можно вычислить и тех, кому выгодно ваше отсутствие, и именно они — подозреваемые, — говорю я, подходя к краю образовавшейся у ствола ямы. — Вы же можете составить их список?

На дне, припорошенные землей, лежат какие-то кости, надеюсь, что не человеческие…

— Можно вычислить и так, как ты говоришь, но есть способ проще, — архимаг сосредоточенно рисует над костями очень сложную руну, я сбиваюсь на третьем круге спирали, а там еще какие-то точки и завитки. — Эриний, вы сможете не умереть до вечера? Или до завтрашнего утра? К этому времени мы будем точно знать, кто наложил проклятие, и решим, что с этим делать.