Епископ уже извлек четки (точно, он же без них не может обнаружить магию!) и перебирает их, мастер Гвеллан, повторив мой трюк, выдыхает:

— Эриний, вы вправе считать, что я наслал на вас редкий сглаз, но…

— Полноте, зачем вам это? — отмахивается епископ и встает из-за стола, подходя к окну. — Путь этого сглаза прослеживается до того, кто его наложил. А вы не настолько хитры, чтобы заставить кого-то использовать запрещенные чары, а потом выдать себя за моего спасителя. Тем более что наславшему проклятие придется понести наказание…

— Но, учитывая, что вы не захотите огласки, мне придется вас спасти?

— Немного помочь, чтобы не вызвать подозрений, — хмыкает Эриний. — А то вид Моего Преосвященства, копающегося в саду под… да, под старой яблоней, может вызвать неожиданные кривотолки.

— А у вас есть сад? — я восторженно прижимаю руки к груди. — Может быть, вы покажете нам его? Там должно быть очень красиво, если уж потайной ход в вашей резиденции похож на музей, то сад должен быть великолепен, даже если он заброшенный.

Архимаг и епископ смотрят на меня с недоумением, а я перестаю разыгрывать восторженную дурочку и спрашиваю:

— Но ведь хорошее объяснение для прогулки? Для тех, кому известно, что мы находимся у вас в резиденции — отличное. Вы же не можете отказать гостье в такой малости и исполните ее каприз?

— Безусловно, придется смиренно пострадать во имя гостеприимства, — Эриний отодвигает потайную дверь и приглашает нас следовать за собой.

В настоящем кабинете епископа Эриния мы проводим мало времени, но по ощущению — целую вечность.

Я внимательно рассматриваю книжные полки с фолиантами и манускриптами потрясающей красоты: красные, зеленые, синие обложки с золотым и серебряным тиснением, украшенные дивными инкрустациями из водных камней… Кто знает, может быть, среди этих томов нашелся бы ответ на все мои вопросы?

Я тихо спрашиваю об этом архимага, а он качает головой:

— Нет, большинство книг здесь именно для вида, чтобы ошеломить посетителя роскошью во время аудиенции, не более того. Ничего интересного там не найти.

Его Преосвященство нас не слышит, он тихо беседует о чем-то с секретарем, кажется, Аристох спешит объясниться, он якобы дотронулся до сияющего всеми цветами радуги фолианта исключительно по делу, толкует что-то про письмо из дальней епархии. Епископ же не торопится прерывать его откровений, милостиво кивая и подтверждая свое одобрение, что-то спрашивает, уточняет… И совсем не спешит, как будто проклятие наложено не на него, а ему вовсе не хочется избавиться от порчи. Вот, даже окружает себя каким-то еле различимым куполом, чтобы без помех продолжить разговор с секретарем…

Я вздыхаю, постукиваю кончиками пальцев по переплетам, архимаг ловит мою руку и слегка сжимает:

— Прояви терпение, Эринию надо восстановить силы, но он вряд ли хочет, чтобы мы это поняли. Он не может себе позволить проявление слабости больше того, что мы уже увидели. Еще несколько минут — и мы отправимся в сад.

— А пока вы не хотите рассказать мне, чем нам грозит встреча с Его Преосвященством и к чему мне надо быть готовой? Я случайно и очень удачно перевела разговор на проклятие, но если я буду знать, чего ожидать, то смогу действовать более… осмысленно.

Мастер Гвеллан качает головой:

— Нет. Вуаль молчания, которой он сейчас окружил себя и Аристоха, может развеяться в любой момент, и Эриний прервет нас на самом интересном месте. Да и не во что мне тебя посвящать. Слишком много версий, я пока не могу придерживаться ни одной, — он отпускает мои пальцы и улыбается. — Может быть, тебя интересует что-то более безобидное? Например, почему ты с первого раза увидела следы запрещенных чар?

— Вероятно, не потому, что я… — чуть не договариваю «Избранная» (а это нельзя признать при епископе, он вполне может подслушивать нас, не уверена, что эта Вуаль работает в обе стороны), но вовремя исправляюсь: — потому что мне постоянно везет? И сейчас повезло встать именно так, как надо…

— В везении тебе не отказать, — хмыкает он. — Но, кроме него, нет ничего сверхъестественного и необъяснимого в том, что целители пропустили такую незаметную примесь в ауре Его Высокопреосвященства, а ты — не пропустила. Как обычно смотришь на пациента, если накладываешь диагностические чары?

— Прямо на него, конечно, — киваю я. — Я заметила проклятие краем глаза, но разве не могло случиться так, что любой целитель сделал бы то же самое? Наклонился бы, отвернулся, отмахнулся от мухи или бабочки, в конце концов!

— Скорее всего, он бы подумал, что ему померещилось, да и не все осведомлены об этой магии. О ней не написано ничего в книгах, ее не изучают в школах, а само использование ее считается святотатством и попранием воли Источника. Инквизиция наказывает за проведение подобных ритуалов смертной казнью.

— Но для кого-то это оказалось не таким уж сильным попранием, чтобы не испугаться кары и инквизиторов? И я ни за что не поверю, чтобы знание о таком передавалось только из уст в уста. Уверена, где-то, пусть и под семью замками, есть свидетельства об этой вашей запретной магии. Вы же с епископом откуда-то о ней осведомлены…

— Есть люди, которые способны себя обезопасить от любых кар, либо благодаря положению, либо благодаря иным обстоятельствам, — перебивает меня Его Преосвященство с нечитаемым выражением лица. — Что до свидетельств… они, безусловно, сохранились, но весьма обрывочные… Это волшебство дошло до нас из незапамятных времен, когда еще не было письменности, а проклятые обряды проводились в темные века, до того, как Источник очистил мир от скверны.

Он наконец обратил на нас внимание, взмахом руки уже отослал секретаря и теперь открывает еще одну дверь, скрытую за полками, за которой — широкая и абсолютно пустая лестница. Светлого мрамора, чистая, но без привычной роскоши, присутствующей даже в тайных ходах резиденции.

— Но Источник же был всегда, едва ли не с сотворения мира? — любопытствую я, следуя за епископом.

Архимаг чуть отстает, чтобы нарисовать еще одну руну — и нить проклятия более явно проступает над затылком епископа, словно он — марионетка, а кукловод засел там, в тенистом саду, который можно различить сквозь ажурную калитку внизу лестницы.

Эриния, по всей видимости, ничуть не беспокоят манипуляции архимага и эта лента, он отзывается, легко спускаясь по ступенькам впереди нас:

— Источник был всегда? Да, безусловно, в этом сходятся все наши схоласты. Однако давно, в затерянных в сумраке истории временах, люди не пользовались его абсолютным покровительством, поскольку были слепы и блуждали во мраке невежества или жестокости. Магические ритуалы в то время включали такие противоестественные вещи, как жертвоприношение, и ради некоторых ритуалов убивали даже младенцев.

Возможно, он преследует какие-то свои цели, когда разъясняет мне основы мироустройства, но мне это интересно, поэтому я слушаю его, не перебивая. Хотя настоящей Алессе Коэн это должно быть известно! Я пугаюсь, но тут же вздыхаю с облегчением — я себя не выдам излишним любопытством, ведь все знают, что я потеряла память после происшествия в Школе Жемчужной Розы…