Он на секунду прикрывает глаза. Его рука все еще касается моей щеки — он как будто вслушивается во что-то.

— Вполне возможно, что они стали новыми Хранителями нашего мира. Двое магов из враждующих лагерей, которым удалось прекратить войну, — наконец признается он. — А вот отчего выбрали именно тебя… Надеюсь, ты сама все понимаешь. Но это не то, о чем стоит говорить на улице. Едем, епископ уже заждался.

И мы поворачиваем коней в сторону резиденции Его Преосвященства.

— Добрый день, — склоняет голову в поклоне секретарь Его Преосвященства. — Епископ скоро освободится. Прошу вас следовать за мной.

И то ли его искусственная учтивость и тщательно скрываемое любопытство, то ли напряженный взгляд мастера Гвеллана заставляют меня насторожиться. Архимаг то смотрит на безупречно прямую спину нашего сопровождающего, то будто в задумчивости поднимает руку, дотрагиваясь до жезла, то внимательно изучает каждую дверь, мимо которой мы идем. А я ровно до того, как мы заходим на верхнюю галерею библиотеки, не понимаю, что пробудило в его душе подозрения: мы следуем за Аристохом мимо колонн разноцветных мраморных ваз, словно выстроившихся парадом в нашу честь, проходим галерею портретов предшественников епископа на этом посту. Все они умиротворенно взирают на нас с полотен, не разделяя тревоги архимага, а за их спинами либо переливаются всеми лучами радуги водопады, либо солнечные лучи пляшут на поверхности безмятежных озер.

Витая железная лесенка приводит нас к скрытой в панелях красного дерева двери, и мы оказываемся на втором ярусе библиотеки — галерее, огражденной высокими синими столбиками разной высоты. Они так причудливо переплетены, что я засматриваюсь на их изгибы и сперва не понимаю, что они имитируют схлестывающиеся тонкие волны, а их навершия сделаны в форме пенных барашков — пузырьки белой пены будто вырастают на верхушке каждого завитка.

И лишь мгновение спустя я замедляю шаг и дергаю архимага за рукав. Там, внизу, под нами, вокруг трех круглых столиков сгрудились человек десять в черных плащах с голубым символом… они заняты лежащими перед ними манускриптами и не поднимают голов, тихо переговариваясь.

Да и шаги наши глушит толстый ковер… Нас не должны заметить, но что если они делают вид, что ничего не видят, погрузившись в тайны прошлого, а на самом деле ждут сигнала и готовы нас схватить?

— Вижу, — шепчет мне архимаг. — Это инквизиторы.

— Засада? — уточняю я тоже шепотом.

Ах, если бы понять, что именно хотела мне сказать посланница из видения! Может, предостерегала о западне? Нет, тогда она бы перегородила нам вход в резиденцию, а не препятствовала бы мне в переулке…

— Сейчас узнаем, — почти не размыкая губ, цедит архимаг.

Секретарь епископа открывает перед нами еще одну потайную раздвижную дверь и жестом предлагает войти.

Вопреки ожиданиям, мы оказываемся не в окружении гвардейцев и инквизиторов или в смертельном капкане, а в очень маленьком кабинете, залитом солнечным светом. Окно кажется огромным, так как занимает всю стену, хотя его ширина не так уж велика — ее как раз хватило, чтобы разместить перед окном письменный стол и две книжные полки по бокам. Перед столом кое-как примостилось два кресла, за ним — стул из светлого дерева с резной спинкой, вероятно, предназначенный для хозяина дома.

Что-то не верится, что епископ именно здесь принимает высоких гостей… Маленький столик, на котором стоит кувшин и блюдо с какими-то угощениями, еле втиснулся сбоку от стола, одна ножка из трех не достает до пола. Больше похоже на то, что его сюда водрузили в спешке.

— Прошу вас подождать, — секретарь как-то по-мышиному скалит зубы в улыбке, указывает нам на кресла, отодвигает в сторону книжную полку, при ближайшем рассмотрении оказывающуюся лишь имитацией. На тонкой раме приклеены корешки книг, но сделано это так мастерски, что их не отличить от настоящих.

Нас привели в некую потайную комнату? Но почему? Стоит ли так беречь жертву от посторонних глаз, но при этом показать ей ее убийц? Нет, неразумно, здесь что-то не стыкуется…

Я не успеваю спросить, что по этому поводу думает архимаг, потому что в открытом проеме появляется Его Преосвященство и кивает секретарю:

— Благодарю вас, Аристох, возвращайтесь к своим обязанностям в приемной.

Кажется, епископ ему не очень доверяет, потому что медлит и не начинает говорить, пока не слышит звук закрывающейся панели с той стороны коридора. И лишь как только шорох потайной двери стихает, обращается к архимагу:

— Гвеллан, я вынужден просить прощения за столь нерадушный прием, но в сложившейся ситуации я вряд ли мог найти лучший выход…

— Чем сдать нас вашим верным инквизиторам?

Я чуть не подскакиваю в кресле, готовлюсь уже обороняться или бежать, но меня останавливает фырканье Гвеллана, как будто он сдерживает смех, и ответный смешок епископа:

— Да, именно поэтому я сделал все возможное, чтобы они не узнали о вашем пребывании в моей резиденции. Подумал, что для них это станет приятным сюрпризом, когда мы закончим разговор, — епископ, отдуваясь, как кит, опускается на свой стул. — И конечно, ради такого зрелища я приказал провести вас тайным ходом, о котором знает не так уж много людей. Еще показал вам всех инквизиторов, присутствующих сейчас в резиденции. Чтобы вы подготовились…

— Но тем не менее, вы еще можете дать знак в любой подходящий момент, — уточняет архимаг.

— Могу, — епископ поджимает губы, и я понимаю, что шутки кончились, толком не начавшись. — Но не инквизиторам, которых вы видели. С ними вы справитесь очень быстро, это всего лишь студенты первого курса академии, я предоставляю им помещение своей библиотеки и архивов для различных лекций и занятий.

— Но остаются ваши слуги, которые, правда, снуют по своим делам и не ждут под дверью, — архимаг проводит рукой полукруг, и пол, потолок и стены как будто тают, размываются, сливаются в серый туман, сквозь который пробиваются ярко-красные огоньки.

Это люди, которые находятся в резиденции! Вот сгрудившиеся искорки в библиотеке под нами, вот небольшой огонек прямо у потайного коридора, в котором исчез секретарь. Должно быть, там расположена приемная. Но рядом с нами никого нет, если чары архимага надежны. А какими они еще могут быть?

— Позвать слуг и оторвать их от дел мне не составит труда, но мне бы этого не хотелось, — кивает Его Пресвященство. — Наш разговор и его подробности желательно сохранить в тайне ото всех.

— И что же такое таинственное вы собираетесь нам поведать? — Гвеллан произносит эти слова беззаботно, но его пальцы не лежат спокойно на подлокотниках, а сжимают их, он выпрямляется, словно ожидает нападения.

— Важна не информация, а ваша реакция на нее, — смиренно улыбается епископ. — Точнее, то, какие объяснения вы сможете дать паре весьма занимательных фактов.

— Только паре?