Доктор сидел у рабочего стола. Он встал и пожал рукудетективу. На его лице с приятными чертами лежала печать усталости, но он неказался ни взволнованным, ни смущенным визитом инспектора.

— Чем могу быть полезен, инспектор? — спросил, сноваусаживаясь, доктор и жестом предложил Джеппу занять стул напротив.

— Прежде всего я должен извиниться, что отвлекаю вас вприемные часы, но я не надолго, сэр.

— Ладно. Вы, полагаю, пришли по поводу смерти в самолете?

— Совершенно верно, сэр. Я пришел задать вам нескольковопросов. Не могу раскусить задачки со змеиным ядом.

— Я не токсиколог, как вам известно, — сказал докторБрайант, улыбнувшись. — Это не по моей части. У вас же есть Уинтерспун.

— Да, но видите ли, доктор, Уинтерспун — эксперт. А знаете,что такое эксперты? Они изъясняются так, что обычному человеку их не понять. Нонасколько я все-таки понял, у этого дела есть медицинская сторона. Правда ли,что змеиный яд вводят иногда при эпилепсии?

— Я не специалист по эпилепсии, — ответил доктор Брайант. —Но знаю, что инъекции яда кобры при лечении эпилепсии давали в отдельныхслучаях отличные результаты. Но, я уже сказал, это не по моей части.

— Знаю, знаю. Важно вот что: я почувствовал, что вы этимделом заинтересовались, к тому же вы лично были в самолете. Вот я и решил, чтоу вас теперь могут появиться кое-какие мысли, полезные для меня. Много ли толкуот того, что я обращусь к эксперту, если я не имею понятия, о чем мне следуетего расспрашивать!

Доктор Брайант улыбнулся.

— В ваших словах есть доля правды, инспектор. На земле нет,наверное, человека, который остался бы совершенно равнодушным, столкнувшись субийством... Я заинтересован, да. Я довольно много размышлял, строил разныеверсии, предположения. Это дело занимает меня; все в нем весьма необычно...Поразителен самый способ совершения убийства! Но, я полагаю, возможен лишь одиншанс из сотни, что убийцу никто не видел. Должно быть, это был человек,безрассудно пренебрегший опасностью! Да и выбор яда поистине удивителен! Какимобразом мог убийца достать этот яд? Где? По-видимому, едва ли найдется одинчеловек из тысячи, слышавший о существовании древесной змеи! И еще меньшенайдется таких, что смогли бы раздобыть яд этой змеи. Я врач, сэр, носомневаюсь, что когда-нибудь смог бы достать его. У меня есть друг,занимающийся научными исследованиями в тропиках. В его лаборатории многообразцов сухих змеиных ядов. Кобры, например. Но я не помню, чтобы там был яддревесной змеи.

— Вы, наверное, сможете помочь мне... — Джепп вытащил изкармана листок бумаги и вручил его доктору. — Уинтерспун записал здесьнесколько имен и сказал, что я могу получить информацию у этих лиц. Вы незнакомы с кем-либо из этих людей?

— Я немного знаю профессора Кеннеди. Гейдлера я знаю хорошо;сошлитесь на меня, и он сделает для вас все, что сможет. С Кармайклом я личноне знаком, он из Эдинбурга, но полагаю, что и он будет вам полезен.

— Благодарю вас, сэр, очень вам обязан. Не смею вас большезадерживать!

Выйдя на Хэрли-стрит, Джепп довольно ухмыльнулся.

«Только такт! — сказал он себе. — Такт способен сделать все!Жаль, что он никогда не узнает, каков я на самом деле!.. Что ж, ничего неподелаешь...»

Когда Джепп возвратился в Скотланд-Ярд, ему доложили, чтоего ожидает мсье Эркюль Пуаро. Джепп сердечно приветствовал друга.

— Ну, мсье Пуаро, что вас ко мне привело? Новости есть?

— Я сам пришел к вам за новостями, мой добрый Джепп.

— Что-то на вас не похоже. Ну, а новостей не так уж много.Парижский антиквар опознал трубку. Фурнье из Парижа житья мне не дает со своимmoment psychologique. Я допрашивал стюардов пока не посинел, а они упираются натом, что не было никакого moment psychologique. Ничего особенно в рейсе неслучилось.

— Это могло произойти в то время, когда оба были в переднемсалоне.

— Я и всех пассажиров расспрашивал. Не могут же все дружнолгать!

— В одном деле, которое я когда-то расследовал, случилось итакое.

— Так то в вашем деле! Честно говоря, мсье Пуаро, я не оченьвезуч. Чем больше я стараюсь, тем хуже у меня получается. Шеф поглядывает наменя с прохладцей. Но что я могу сделать? К счастью, это дело наполовинуиностранное. Мы можем свалить все на французов, а в Париже скажут, чтопреступление совершил англичанин, вот и все!

— А вы считаете, что преступник-француз?

— По правде говоря, нет. Как погляжу, этот археолог —несчастная мелкая рыбешка. Вечно копается в земле и городит всякую чушь насчеттого, что было сто тысяч лет назад! А вот откуда он все это знает, хотел бы явас спросить. И кто ему станет перечить? Говорит, будто какой-то гнилой низкебус пять тысяч триста двадцать два года, — а кто осмелится сказать, что нет?Они все такие лгуны (хотя на вид вроде бы и порядочные), но безобидные. У менябыл когда-то приятель-археолог; помню, его укусил какой-то скорпион, и он был вужасном состоянии; так вот, он был славный парень, но беспомощный, какмладенец. Нет, между нами говоря, ни на мгновение я не поверил бы, что этонатворили археологи! Это, разумеется, скорее всего Клэнси! Он какой-то чудак.Ходит, бормочет. Что-то у него на уме.

— Может, сюжет новой книжки?

— Может, так, а может, и нет. Я не могу пока найти мотивов.Я до сих пор уверен, что CL 52 в черной книжечке — это леди Хорбари; но яничего не могу из нее вытрясти. Скажу вам, она довольно-таки неподатлива.

Пуаро про себя улыбнулся. Джепп продолжал:

— Стюарды — что ж, я не нахожу никаких связей с Жизелью.

— Доктор Брайант?

— Полагаю, что здесь тоже кое-что может быть. Ходят слухи онем и одной его пациентке. Красивая женщина, у которой гадкий муж; говорят, онапринимает наркотики. Если доктор не будет осторожен, его вычеркнут из списковмедицинского консилиума. Все как раз подходит к RT 362, и я нашел тот хитрыйспособ, каким он мог достать яд. Я ходил к нему, и он легко проболтался. Толькоодно подозрительно: нет фактов. Факты в этом деле не так уж легко заполучить.Райдер, кажется, честный и не увиливает: рассказал, что ездил в Париж, чтобысделать заем, но не смог его получить, дал имена и адреса — все проверено. Яузнал, что фирма его едва не прогорела неделю или две назад, но, кажется, онивыпутались. Теперь у них очередное невезение...

Словом, тут все весьма неудовлетворительно. Да и вообщевсюду какая-то путаница.