— Успею еще, ма, жениться. Дай хоть своих овцебыков завести для калыма.

Он накинул рубаху, сверху шкуру бизона. Повязал голову платком. Нацепил на пояс калингу в ножнах, на плечо повесил бурдюк с водой и сумку с сухим кислым творогом. Поднял седло.

— Ладно, я пошел, ма.

— Будь осторожен, сынок! Ты куда поедешь пасти?

— К колодцу Кубажон.

Мать пошла следом.

— Подожди, почему к Кубажон? Об этом колодце слухи плохие ходят. Там нечистая сила водится…

Мамий вышел из кибитки и направился к загону с овцебыками.

— Ма, ну о чем ты говоришь? Там много сочной травы осталось с лета. Овцебыки наедятся.

Мать стояла у порога кибитки и провожала его взглядом, не смея усомниться в храбрости сына. Спиной чувствовал, что она беззвучно шептала молитву Амай, чтобы богиня защитила сына.

В загоне ночевал и его гаур по кличке Жайдак. Мамий оседлал его и погнал стадо на пастбище. Он выехал одним из последних, остальные пастухи уже увели скот.

Аил остался далеко позади, когда парень услышал под копытами Жайдака повизгивание. Посмотрел, а рядом бежал щенок Актос. Увязался-таки следом.

* * *

У колодца Кубажон и впрямь росло много травы. Овцебыки жевали и мычали от удовольствия. Будто не поздняя осень уже, а весна в самом разгаре.

Местность неровная, изрытая холмами. Мамий с трудом отыскал колодец. Он прятался на дне лога, вокруг вершины сопок, густо поросших высоким кустарником.

Мамий подъехал ближе. Слез с гаура, подошел. Над головой плыли фиолетовые облака. Светила беспощадно жарили степь.

Юноша отодвинул плоский камень, лежавший вместо крышки. Заглянул внутрь. Стены выложили из неотесанных камней. Далеко на дне темнела вода.

— Хэй! — крикнул Мамий. Гулко отозвалось эхо и утихло на дне. Он поднял голову, вытер пот на затылке и шее. Отодвинулся.

Из кустов, виляя хвостом, косолапо прибежал щенок.

Мамий укрылся от жары под деревом. Достал калингу, метательный нож с тремя лезвиями, и бросал ее в ствол дерева. Жайдак и овцебыки паслись неподалеку. Щенок гонялся за жуками.

В полдень Мамий съел творог и запил теплой водой из бурдюка. Парень с нетерпением ждал вечера, потому что хотел еще раз сыграть в костяшки и с лихвой вернуть вчерашний проигрыш. Бурдюк опустел, и Мамий пошел к колодцу.

К седлу у него всегда был приторочен свернутый аркан из волос гаура, чтобы водить упрямых овцебыков. Мамий привязал аркан к горлышку бурдюка, спустил в колодец. Отчетливо услышал, как бурдюк с легким плеском погрузился в воду. Дождался, пока он наполнится, и потащил вверх.

Бурдюк казался слишком легким. Так и есть: когда Мамий вытащил бурдюк, он оказался пуст. Наверное, решил Мамий, горлышко закрылось, когда бурдюк попал в воду.

Юноша раскрыл бурдюк пошире и снова опустил в колодец, но ничего не получилось. В бурдюк не попало ни капли.

Мамий заглянул в колодец еще раз и бросил камешек. На дне булькнула и заколыхалась вода. Он опускал бурдюк еще десятки раз. Бесполезно.

Сильно хотелось пить. Рот пересох, губы потрескались. Мамий вернулся под дерево и задремал.

Проснулся к вечеру. Жара спала, стало душно. Амай скрылась за горизонтом. Тэйанг висел в красном небе огромным белым шаром.

Мамий запрыгнул в седло. Овцебыков наверняка тоже мучила жажда. Надо скорее возвращаться в аил.

Но когда юноша пересчитал скот, то обнаружил, что двух овцебыков не хватает. Наверное, заблудились между сопками.

Мамий погнал гаура на вершину ближайшего холма. Из кустов выбежал Актос, тяжело дыша, помчался следом.

На вершине Мамий огляделся по сторонам. Пропавших овцебыков он не заметил, зато увидел в низовьях кибитку. Стены из белоснежных тканей, купол позолоченный, сверкает в лучах Тэйанга.

Утром ее здесь не было. Кто успел поставить?

Из кибитки послышалась чарующая музыка. Играли на донбурре, флейте, чибизге и других инструментах. Из кибитки вышла девушка в белом платье, облегающем стройную талию. Поклонилась Мамию и начала медленный чувственный танец под музыку.

Мамий глядел на девушку, открыв рот. Затем ударил Жайдака пятками и поскакал с холма вниз, к роскошному жилищу и танцующей девушке.

Пока скакал, думал, наверно, голову напекло, сейчас подъеду, и все исчезнет.

Но нет, кибитка и девушка не пропали. Наоборот, когда Мамий подъехал, то почувствовал, что от этого места исходит поразительно сладкий аромат. Девушка прекратила танец, протянула ему руки и сказала медовым голосом:

— Здравствуй, Мамий, наконец-то ты приехал. Невеста тебя давно заждалась.

Девушка ослепляла красотой. Необыкновенно правильные черты лица, черные косы до пят, сахарно-белая кожа. Двигалась она грациозно, казалось, плыла по воздуху. Белое платье из тончайших тканей, Мамий и не знал, как такие называют. На голове высокая шапка, отороченная мехом белой лисы, с перьями гигантской совы на верхушке.

— Это кто моя невеста? — хрипло спросил Мамий и слез с гаура. — Ты, что ли?

Девушка прикрыла рот рукавом, засмеялась, будто колокольчик прозвенел.

— Нет, я недостойна. Твоя невеста — принцесса Мухирия, дочь повелителя пери. Входи же, она ждет внутри.

И приглашающе указала на кибитку.

Мамий откинул полог с золотыми узорами, вошел.

Внутри благоухало еще сильнее. Было светло, как днем. Стены тоже белые, повсюду светильники. На полу разноцветные шелковые ковры и парчовые одеяла. Приглушенно играла музыка. Только музыканты непонятно где. Сбоку стоял низенький столик с белой скатертью, уставлен серебряной посудой с ароматными блюдами.

Да только недолго Мамий разглядывал убранство. Посреди кибитки, за очагом, на золотом троне сидела прекрасная девушка, еще красивее, чем первая. Белые волнистые волосы, схваченные золотой тиарой, прекрасные зеленые глаза, ярко-красные губки. Сквозь прозрачную накидку угадывалась высокая упругая грудь. На полуобнаженном плече сидела диковинная сине-желтая птичка и в такт музыке выводила мелодичные трели. Девушка приветливо улыбнулась Мамию.

— Ну здравствуй, мой суженый. Целую вечность пришлось тебя дожидаться.

От ее голоса у юноши затрепетало сердце. Он пораженно молчал.

— Ну, что же ты? — прошептала сзади первая девушка. — Принцесса Мухирия здоровается с тобой, не стой столбом.

Мамий опомнился, неуклюже поклонился. Затем сказал:

— Приветствую великую принцессу. Я Мамий, сын Итуна, — поднял голову, слабо улыбнулся и добавил. — Пас тут неподалеку овцебыков, дай, думаю, загляну на ваш огонек.

— Я рада тебя видеть, Мамий, — сказала принцесса и указала на стол. — Проходи, отведай угощения.