Я спросил, не нужна ли ей компания, но она отмахнулась от меня, сказала, что ей тоскливо, как всегда бывает на Новый год, и что она хотела бы побыть одна. Мы с приятелями сидели и пили, а потом я заметил, что Шейла раздевается и заходит в море. Безумие, как по мне. – Он вздрагивает. – Море в декабре чертовски холодное.

Лорна усмехается.

– Могу себе представить.

– Я сидел с парой своих приятелей, опустошив несколько банок пива. Все мы захмелели и забыли о Шейле. Только позже, когда мы направились домой, поняли, что ее с нами нет. Мы с моим приятелем Филом побежали обратно на пляж, где она оставила свою одежду, но в море ее не было видно. Было похоже, что ее только что… – он морщится, – поглотила вода.

– И тогда вы подняли тревогу?

– Да. Очевидно было, что Шейла утонула. Возможно, она выпила больше, чем нам казалось. Мы чувствовали себя ужасно.

– Какой кошмар, – говорит Лорна, и, несмотря на дневную жару, она чувствует, как по ее рукам бегут мурашки. Море, как бы она его ни любила, всегда пугало ее. Оно похоже на могучего зверя, и никогда не знаешь, в каком настроении оно будет. Оно заслуживает уважения. – Как вы думаете, это был несчастный случай или самоубийство?

– Честно говоря, не могу сказать, – отвечает он. – Но это оставило невероятно горькое впечатление. Никто не пришел, чтобы забрать ее вещи из квартиры. Похоже, у Шейлы не было родных. Так что этим занялся я. Но у нее почти не было вещей. Осталась только одежда и еда в шкафах и холодильнике. Она снимала меблированную квартиру. Ей ничего не принадлежало. Не было никаких личных вещей. Как будто там никто и не жил. Никаких подсказок, никаких намеков на личность Шейлы Уоттс.

– А как насчет ее сумочки? Или ключей?

– Ключи от ее квартиры были в брюках, которые она оставила на пляже. Ни кошелька, ни сумочки. Полиция в то время предположила, что их могли украсть, когда она была в воде. В ту ночь на пляже было несколько человек.

В голове Лорны начинает формироваться идея, словно фотография в процессе проявки.

– Как вы думаете, она могла инсценировать свою смерть?

Алан откидывается в кресле, его рот округляется.

– Это немного сумасшедшая идея.

– Просто… – Она пытается собрать все мысли, мелькающие у нее в голове, в какую-то осмысленную картину. – Странно, что у моей мамы хранилась газетная вырезка о Шейле, а ее квартирантку звали Дафна Хартолл. Непохоже, что Дафна Хартолл – распространенное имя, не так ли? Это слишком большое совпадение. Должна быть какая-то связь.

– Что вы пытаетесь сказать?

– Я могу ужасно ошибаться. Но… – Ее сердце трепещет от волнения. – Но разве не может быть так, что Дафна Хартолл, которую знала моя мама, и Шейла Уоттс, которую знали вы, могут оказаться одним и тем же человеком?

– Вы думаете, что Шейла инсценировала свою смерть и присвоила имя моей сестры? – Голос Алана звучит недоверчиво.

– Некоторые так и поступают. Она когда-нибудь проявляла особый интерес к Дафне?

– Ну, – он потирает подбородок, – да, наверное, раз уж вы об этом заговорили. И была одна вещь, которая меня обеспокоила. Спустя некоторое время после смерти Шейлы я разбирал документы Дафны, которые хранил в маленькой коробке на книжном шкафу, и не смог найти ее свидетельство о рождении, но списал это на свою неаккуратность…

– Вы думаете, Шейла могла взять его?

Алан выглядит обеспокоенным.

– Не исключено. У нее была возможность.

– И это прекрасный способ исчезнуть, скрыться, если кто-то пытался ее найти…

Чем больше Лорна думает об этом, тем больше убеждается: Шейла Уоттс и Дафна Хартолл – одна и та же женщина.

24

Роуз

Февраль 1980 года

С каждым прошедшим днем Дафна все сильнее интриговала меня. В некоторых вопросах она была невероятно сильной, а в других – уязвимой, и это пробуждало во мне материнский инстинкт, хотя мы были примерно одного возраста. Я хотела защитить ее, так же как хотела защитить тебя. Эту худощавую привлекательную женщину, которую – я теперь была в этом уверена – терроризировал мужчина, как и меня…

После ночи в «Олене и фазане» на предыдущей неделе и ее откровений относительно Джоэла моя уверенность в том, что мы должны держаться вместе, лишь усилилась. Мужчинам, судя по всему, нельзя было доверять. Даже Джоэл – человек, которого я считала добрым и надежным, – на самом деле был хищником, который только и ждет подходящего момента, чтобы наброситься. Вечерами мы допоздна обсуждали права женщин. «Почему мужчины считают нормальным трогать тебя за задницу и называть “дорогая”?» – говорила Дафна, обхватывая руками колени и натягивая рукава джемпера до самых пальцев. – Сейчас восьмидесятые годы, а не пятидесятые».

Она была такой целеустремленной. Такой современной. Такой непохожей на меня. Я последние три года прожила здесь, в глухомани.

И с ней было легко уживаться. Она, казалось, чувствовала, когда я хотела побыть с тобой наедине, и тактично оставалась в своей комнате или отправлялась на прогулку в деревню. Ей удалось купить подержанную швейную машинку – старый громоздкий «Зингер» с ножной педалью, – которую она установила в маленькой комнате по другую сторону коридора. Я часто слышала жужжание и постукивание машинки, когда Дафна что-нибудь шила по готовым выкройкам или накладывала заплаты на джинсы. Она хотела сшить тебе красивое летнее платье и однажды пришла домой с рулоном желтой ткани с набивным рисунком. Ты пришла в восторг, предвкушая новый наряд. Дафна была способной и самодостаточной, обладала многими полезными практическими навыками, и я восхищалась ею за это.

Зима того года была холодной, а февраль – еще хуже января. На траве лежала корка льда, а над лесом клубился туман, так что из окна твоей спальни трудно было разглядеть даже крайний ряд деревьев. Это нервировало меня, заставляло беспокоиться о том, что кто-то может следить за домом. Дафна, должно быть, чувствовала то же самое: однажды вечером, когда ты лежала в постели, а мы стояли на кухне, курили и прижимались к плите, чтобы согреться, она сказала:

– Странно. – Не отрывая взгляда от сумерек за окном, выдохнула струйку дыма. Дафна только что пришла со смены – она отказалась бросать свою работу уборщицы из-за подкатов Джоэла. – Подумать только, это место может стать нашим убежищем или нашей погибелью…

От ее слов мне стало еще холоднее.

– Что ты имеешь в виду?

Дафна перевела на меня взгляд – напряжение, читавшееся в нем, нервировало.

– Мы считаем, будто мы в безопасности, когда прячемся здесь, вдали от