– Вы выглядите немного бледной. Не хотите зайти и выпить стакан воды?

У Лорны действительно пересохло в горле, но она помнит слова Юэна: «Даже старик может быть опасен».

– Э-э-э… нет, все в порядке. Спасибо. Я… Здесь где-нибудь есть кафе?

– Ниже по улице. – Алан показывает в сторону моря. – Отличное место возле самого пляжа.

– Благодарю.

Он молча окидывает ее взглядом.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Лорна. Лорна Катлер.

– Я не очень понимаю, что не так во всем этом, – говорит старик, теперь уже более доброжелательно.

Лорна поправляет сумку, висящую на плече.

– Я тоже не понимаю, – со вздохом отзывается она. – Должно быть, это другая Дафна Хартолл… но каким-то образом связанная с Шейлой.

Алан некоторое время молчит, как будто что-то обдумывая. Наконец произносит:

– Вы не против, если я составлю вам компанию в кафе? Закажем чего-нибудь выпить, и вы расскажете мне обо всем этом. Я знал Шейлу Уоттс, так что, возможно, смогу помочь.

Лорна чувствует облегчение. Ведь не будет безответственным пойти с ним в кафе? Средь бела дня в общественном месте?

– Это было бы прекрасно, – говорит она.

– Тогда пойдемте. – Алан подмигивает ей, и она улыбается ему в порыве благодарности.

Он закрывает за собой дверь, и они идут к главной улице городка. «Вот это выглядит уже лучше», – думает Лорна, когда они переходят улицу, идут через ухоженные сады, мимо концертной эстрады, по дорожке, ведущей к берегу моря. Люди прогуливаются в шортах и футболках, едят мороженое и наслаждаются великолепной майской погодой. Алан рассказывает о своей трости и больном бедре – ему нужен суставный протез. Но он удивительно уверенно стоит на ногах и идет быстрее, чем она. Ей приходится бежать рысцой на своих каблуках, чтобы не отстать от него.

Хартолл приводит Лорну в маленькое кафе с музыкой и столиками на террасе с видом на пляж. Посетителей много – одни пьют пиво из пинтовых кружек, другие потягивают капучино из огромных разноцветных чашек с блюдцами.

– Что бы вы хотели? Я угощаю, – говорит Лорна, отмахиваясь от его предложений заплатить. – Очень мило с вашей стороны предложить этот разговор.

– Мне тоже очень приятно. Я рад компании. – Алан широко улыбается, и от улыбки на его левой щеке появляется ямочка.

Он говорит, что с удовольствием выпил бы пива, а себе Лорна решает заказать бокал вина. Она говорит себе, что ей не нужно вести машину. А потом можно будет взять кофе навынос, чтобы выпить его в поезде.

Алан находит свободный столик в углу террасы, с видом на залив и ряд прибрежных домиков цвета ванильного мороженого. Лорна садится рядом с ним и глубоко вдыхает морской воздух. Она думает, что могла бы жить здесь, среди солнечного света, музыки, суеты и шума. Внезапно у нее возникает острое желание снова оказаться в Сан-Себастьяне.

Алан благодарит ее за пиво и делает большой глоток; на его верхней губе оседает пена.

– Это именно то, что надо.

Она смеется. Вино, солнце и музыка кружат ей голову и помогают смягчить разочарование от того, что Дафна умерла, так и не успев стать квартиранткой ее матери.

– Так расскажите мне, – говорит Алан, ставя свою кружку на деревянный стол, – какое отношение все это имеет к Шейле Уоттс?

Лорна рассказывает о трупах, найденных в саду, о статье относительно смерти Шейлы, о том, что квартирантку ее матери тоже звали Дафна Хартолл. Она достает из сумки газетную вырезку и передает ее Алану.

– А потом я увидела это – ваши слова в газете…

Он просматривает заметку и возвращает ей.

– Я не взял с собой очки. Не могли бы вы прочитать ее?

Лорна выполняет его просьбу, следя за тем, чтобы читать медленно и четко, – ее часто обвиняют в том, что она говорит слишком быстро. Когда она дочитывает заметку до конца, Алан смотрит на море, как будто наполовину ожидая увидеть Шейлу на пляже.

– Она была странной, – говорит он, не отрывая взгляда от моря. – Немного отстраненной, знаете ли. Но мы приятельствовали. – Снова поворачивается к Лорне. – Она жила в квартире этажом ниже моей. Не там, где я живу сейчас. На Стоун-роуд.

Лорна понятия не имеет, где это, но кивает.

– Но вы не знали никого по имени Роуз Грей? – уточняет она.

Алан качает головой.

– Нет-нет, определенно нет.

– Я просто не понимаю, зачем моей матери хранить статью о Шейле Уоттс, если она или ее квартирантка не были с ней знакомы.

В ответ Алан шумно отхлебывает пиво.

Лорна тоже смотрит в сторону берега, наблюдая как мальчик-подросток резвится в волнах вместе с коричневым кокапу[16]. Затем снова поднимает глаза на Алана.

– Что случилось в ночь, когда умерла Шейла? Вы можете вспомнить?

– Это был канун Нового года. Мы целой компанией пошли в местный паб, а потом решили встретить Новый год на пляже. Шейла не знала никого из моих друзей, но пошла с нами. Как я уже сказал, она держалась особняком. Жила в Бродстерсе всего несколько лет. Кажется, была родом из Лондона. Она говорила, что много путешествовала.

– Моя мама была из Лондона. Может быть, они знали друг друга до того, как Шейла приехала сюда… – С моря дует ветерок, и Лорна снова надевает пиджак. Теперь их столик наполовину скрыт тенью здания.

– Возможно. В любом случае в тот вечер Шейла была особенно тихой. В пабе она почти не разговаривала. Угрюмо сидела в углу и пила, но непохоже было, чтобы опьянела. Я несколько раз спрашивал ее, в чем дело. Как я уже сказал, мы не были особо близки, но я немного узнал ее за те два года, что Шейла была моей соседкой. Иногда она приходила ко мне в квартиру на чашку чая. Мы много разговаривали. Задушевные разговоры, откровенные… О смерти моей сестры и о том, что Шейла тоже кого-то потеряла – причем не говорила кого. В ту ночь на пляже она казалась нервной и напряженной. Лично я всегда гадал, не была ли Шейла бывшей наркоманкой. Сильная худоба, паранойя…

– Паранойя? По поводу чего?

– Она была убеждена, что за ней следят. Я часто думал, не задолжала ли она денег своему драгдилеру или что-то в этом роде… – Алан смеется. Смех у него низкий, хриплый и гортанный, как будто он преодолевает приступ бронхита. – Сейчас, оглядываясь назад, я, наверное, понимаю, что это все не так. Но она была уклончивой. Вот это – точное определение.

– Что случилось, когда вы пришли на пляж той ночью?

– Шейла бродила одна.