прискорбном факте не зацикливаться. Может, всё ещё и наладится, а пока разберусь с текущими задачами.

Когда я добрался до места, Отличница уже сидела у окна, а на столе перед ней стояла чашка, над которой струился пар. Рядом сиротливо жалось блюдце с небольшой булочкой. Видимо, девица не шибко голодна. Судя по её субтильной комплекции, она вообще не большой любитель еды. В отличие от меня. Тэк-с, что тут у нас… В кафе вкусно пахло жареными кофейными зёрнами и свежемолотой корицей, а витрина была завалена выпечкой. По радио мурлыкало старомодное диско, кто-то с приятным голосом верил в ангелов и собирался пересекать ручей, потому что у него есть мечта. В общем, откровенно девчачье место. Ничего удивительного, если знать, кто его выбирал.

Я заказал кофе и плотный завтрак. Аппетитная толстушка за прилавком настойчиво рекомендовала овсянку, а я всеми силами отшучивался. Не помню, когда я ел кашу в последний раз. Неужели я и вправду похож на человека, который по утрам ест варёные злаки, да ещё и с брусничным вареньем? Оглянулся на Отличницу, та рассеянно смотрела в окно и потихоньку отщипывала кусочки от булочки на блюдце. Такими темпами она доест её примерно к обеду. Дождавшись, пока мне сварят кофе, я отнёс чашку за стол к Отличнице и сел напротив.

– Что там интересного, – кивнул я за окно, – показывают чего?

– Доброе утро, Джефф, – она сложила ладошки на коленях и чуть поклонилась.

Уж эти мне благовоспитанные девицы. Пришлось сделать то же.

– Привет, детка. Как поживаешь? Всё ли у тебя благополучно, здорова ли ты? Про погоду потрындим, или ну его, сразу к делу? – не то чтобы я куда-то торопился, просто терпеть не могу тянуть кота за… ну, в общем, тянуть.

Она невозмутимо отщипнула ещё немного от плюшки и как-то незаметно отправила отщипнутое в рот. Ни одной крошки на блюдце или на столе. Как ей это удаётся, не понимаю. Когда я ем булочки, вокруг меня можно гусей пасти, а эта прямо Укротительница Плюшек какая-то. Надо как-нибудь, интереса ради, сходить с ней в заведение вроде «Красного Лобстера», где посетителям нагруднички выдают, чтобы они не изгваздались в крабовом соке.

– Не хочешь сначала позавтракать? – спросила она.

– Да я, по ходу, могу делать несколько дел одновременно. Завтракать, – я отсалютовал бойкой официанточке, притаранившей мой омлет и бутерброды, – и лясы точить со своим вроде как работодателем. Так что там у нас с поездкой в Токио, может, расскажешь поподробнее?

Отличница сделала малюсенький глоточек из своей чашки.

– Ну… как ты помнишь, в Токио нужно затвайсить одного невидимого зверька, который сопровождает одного человека.

Я коротко кивнул, откусил от бутерброда и покрутил рукой в воздухе, давай мол, продолжай, а я пока прожую.

– Человека зовут господин Ёсикава, и он художник. Зверёк, который крутится вокруг него, выглядит, как персонаж мультфильма. Это кролик, у которого один глаз закрыт черной повязкой.

– Кролик-пират? Прикольно, – не стал удивляться я. – А ты откуда знаешь, как он выглядит?

Отличница состроила рожицу, которая по-японски, видимо, означала вежливое «не-суй-свой-нос-в-мои-дела».

– Да уж знаю, – легко отмела она моё законное, хочу заметить, любопытство.

А я не гордый, могу спросить и ещё разочек:

– Да ладно, не темни. Чего там секретничать, все свои.

– Скажи, ты в детстве читал комиксы? – и она снова посмотрела в окно.

Я проследил за её взглядом. За окном сновали утренние прохожие. Парнишка с чемоданом-тарахтелкой на колёсиках. Седая стройная леди на самокате. Парень в хорошем костюме, с ноутбуком под мышкой и с бумажным стаканом в руке.

– Ну, может, когда пацаном был, лет до десяти. Про Супермена там или про Человека-паука. Но я особо не увлекался, если честно. Как-то не сложилось у меня с книжками, хоть с картинками, хоть без них.

– Понятно, – кивнула Отличница кротко.

Я опасался, что она разразится тирадой на тему пользы чтения, как это обычно делают чересчур умные девчонки в очках, но к счастью, обошлось без нотаций.

– В общем, представление имеешь, да? Так вот господин Ёсикава рисует комиксы про кролика. Только в Японии комиксы называются «манга».

Я задержался с ответом, потому что приканчивал свой третий бутерброд, а разговаривать с набитым ртом мне не позволяли хорошие манеры собеседницы.

– Манга, шманга, – обрел наконец я дар английской речи. – Но если по-простому, то господин Ёсикава – детский иллюстратор?

– Ну, можно и так сказать, – не стала спорить она.

– И ты хочешь, – я перекинул нож и вилку из руки в руку (вечно путаю, как их держать правильно) и деловито перешёл к омлету с ветчиной, – чтобы я затвайсил плюшевого зайца из детской книжки?

– Да, – ответила она просто.

Я отпил из чашки – чёрт, отличный у них тут кофе! – и воззрился на Отличницу с интересом. И почему это я решил, что после охоты на хюльдру меня трудно будет удивить?

– Ну и задачки ты ставишь, детка. Ты бы ещё наняла меня кокнуть Красную Шапочку, а Белоснежку с семью друганами поставила в очередь.

– Синий Кролик всегда казался мне гораздо симпатичнее Красной Шапочки, – она спокойно смотрела на меня сквозь свои очочки. – Он умный, он смелый, с ним весело.

Опаньки.

– Что-то я не догоняю. Тогда зачем ты хочешь от него избавиться?

Она снова отщипнула кусочек от своей бесконечной плюшки, которая за время нашего разговора практически не уменьшилась. Такими кусочками голубей кормить, а не взрослых половозрелых девиц.

– Господин Ёсикава – мой отец. И сколько я себя помню, столько он рисует этого чёртова кролика. Его мастерская завалена эскизами и раскадровками, и на каждом листе непременно красуется самовлюблённая крольчатина, – сказала она со странной интонацией, которую я не смог с ходу распознать.

То ли она злилась, то ли сожалела о чём-то. Мне вдруг вспомнилось выражение, которое я слышал в каком-то гонконгском, кажется, боевике: «зеркальное озеро его спокойствия». С одной стороны – кто знает, что это должно означать, а с другой – я будто действительно увидел, как озеро спокойствия Отличницы наконец-то заволновалось. Его зеркальная, типа, гладь перестала быть гладкой. Смотри-ка, «чёртов» и «крольчатина». Слова-то какие.

– Погодь, погодь. Так ты что, ревнуешь папаню к работе? Совсем сбрендила.

– Нет, не ревную. И нет, не сбрендила, – она покачала головой. – Ты вообще в курсе, как в Японии относятся к работе? Люди годами не берут