Куст в моём блокноте приобретал всё более размашистые очертания. Он уже занимал собой всю страницу, и я по одной начал добавлять круглые ягоды на его ветки.

– Нам жаль, – печально заметил женский голос, – что мы начали рассказ о нашей компании с самого мрачного эпизода в жизни её основательницы, но что делать, если именно с этой истории всё и началось? Лилиан Кнудсен тяжело переживала смерть брата. Она была уверена, что его трагическая гибель как-то связана с его воображаемым другом. Раз за разом она спрашивала себя, могла ли она предотвратить трагедию. Можно ли было спасти Гуннара, или он был обречён в тот злосчастный день, когда познакомился с мистером Черничкой? Чтобы иметь возможность это выяснить, Лилиан поступила в Каролинский институт, который по праву считается одним из крупнейших в Европе медицинских университетов. Будучи студенткой факультета клинической неврологии, она уделяла особое внимание медицинским рефератам, в которых описывались похожие случаи. Гуннар не был единственным ребёнком, утверждающим, что у него есть невидимый друг. Такие невидимые друзья были и у других детей. Некоторые из них были вполне безобидны и не причиняли детям вреда, другие же, подобно мистеру Черничке, служили неиссякаемым источником проблем.

Карандаш чиркал по бумаге. Одна ягода, другая, третья. С этого куста можно было бы собрать целую кружку черники…

– Мысль о том, что может быть в эту самую минуту какой-то ребёнок в Стокгольме или в другом городе знакомится с существом, похожим на мистера Черничку, была для Лилиан невыносима. Но она никак не могла придумать, как помочь в такой ситуации. Ведь если мистер Черничка не захочет показываться взрослым на глаза, то ребёнку никто не поверит. Чем подтвердить свои слова, если ты мал, а окружающие считают тебя выдумщиком?

Однажды Лилиан листала семейный альбом. Её заинтересовала фотография, которую владелец ателье счёл бракованной. Она предположила, что светящийся контур рядом с её братом – это еле заметное отображение мистера Чернички, который, скорее всего, также присутствовал в ателье в тот день. «Интересно, – подумала Лилиан, – а как вообще должна работать камера, чтобы можно было бы сфотографировать мистера Черничку даже в его невидимом состоянии?» В этот момент ей в голову пришла поистине блестящая идея такого устройства. Идея была вполне осуществимой, но требовала участия других людей: например, нужен был человек, видевших воображаемых существ точно так же, как видят их дети, и человек, способный сконструировать само устройство. И всё же несмотря на то, что пока это была только идея, Лилиан почувствовала, что она на верном пути. В тот день она пообещала себе, что доведёт эту историю до конца. Лилиан Кнудсен была целеустремлённой и волевой девушкой, – с гордостью заключил женский голос, – поэтому она смогла выполнить задачу, которую перед собой поставила.

Я нажал на паузу. Может быть, я чересчур близко к сердцу принимаю эту историю, но мне нужно было обдумать услышанное. Мне будто жуткий кайдан16 рассказали. Так вот что имел в виду милейший доктор, когда говорил о проблеме инвизов. Но одно дело – узнать, чисто теоретически, что проблема существует, и другое – увидеть, как с ней сталкиваются живые люди. Я ещё раз взглянул на фотографию, где брат и сестра Кнудсен беззаботно смеялись в объектив, а за их спиной виднелся освещённый солнцем снежный склон. Я сочувствовал парню в свитере с оленями, и все больше беспокоился за Митико. Что, если её инвиз был таким же зловредным существом, что и мистер Черничка? Однако делать выводы пока рановато, мне всё ещё не хватает информации. Будь со мной Четвёртая, она бы обязательно ввернула бы какое-нибудь подходящее к случаю трёхстишие вроде того, про лиса и дыню. Но поскольку Четвёртой со мной нет, придётся обойтись без глубокомысленного напутствия. Послушаем, что мне расскажут дальше.

– Теперь, пожалуйста, посмотрите на следующую фотографию на этой стене, – с готовностью продолжил женский голос. – Снимок сделан в 1956 году, через долгих пятнадцать лет после того памятного вечера, когда Лилиан придумала принцип работы устройства для съёмки воображаемых объектов. Это – момент триумфа. Здесь вы видите трёх людей, которые принимали самое непосредственное участие в разработке уникального устройства, позже названного «номокаром». Лилиан Кнудсен стоит в центре и держит в руках его прототип, самую первую модель. Как вы можете убедиться, оригинальное конструкторское решение позволило создать достаточно компактный прибор. Справа от Лилиан стоит её муж, Андерс Экстрём, человек, который видел загадочных существ, сопровождающих некоторых людей. Андерс предложил называть этих существ «инвизами».

Примечательна история знакомства Лилиан и Андерса. Как вы помните, после смерти брата Лилиан поступила в Каролинский институт, чтобы детально изучить проблему, её занимающую. Когда Лилиан училась на втором курсе, она записалась на лекцию о паранормальных способностях человека. Профессор, эту лекцию читавший, упомянул о необычном санитаре, работавшем в стокгольмской психиатрической лечебнице. Санитар утверждал, что он видит грёзы других людей, и по словам профессора, он лично убедился в том, что это правда. К сожалению, не было никакой возможности уговорить этого человека принять участие в научных экспериментах. Лектор с сожалением отметил, что санитара абсолютно не интересовала чистая наука, поскольку он хотел использовать свой дар для реальной помощи пациентам. Немудрено, что Лилиан, еле дождавшись конца лекции, немедленно поехала знакомиться с этим удивительным человеком. Молодые люди сразу же понравились друг другу, и Лилиан не составило труда убедить Андерса принять участие в разработке номокара. Для решения конструкторских задач Андерс порекомендовал своего хорошего друга, студента Королевского технологического института – Маттиаса Фалька. На фотографии он стоит слева от Лилиан. Именно этому человеку номокар обязан своим возникновением в том виде, в котором он существует по сию пору. Чуть позже у нас будет возможность разглядеть поближе самую первую модель номокара: она хранится в нашем музее и находится в рабочем состоянии.

Ого! Я торопливо нашарил в кармане кнопку паузы. Да ведь Королевский технологический – это мой институт! Только я учусь на архитектурном факультете, а Маттиас Фальк заканчивал, скорее всего, инженерный. Я с интересом посмотрел на добродушного бородача, широко улыбающегося мне с фотографии. Врочем, улыбались все трое, да и кто бы на их месте выглядел иначе. Пятнадцать лет от идеи до работающей модели – эти люди действительно были одержимы своим проектом, и я был рад услышать, что у них все получилось. Интересно, а расскажут мне, в чём заключается принцип работы номокара?

– Принцип работы номокара содержится в