между камнями фундамента нашего дома поселился сверчок, который повадился каждый вечер заводить своё уютное «рин-рин», «рин-рин». Слива в саду отцвела, и на месте маленьких белых цветов появились крошечные плоды. Скоро наступит пора, когда они засветятся на дереве, как маленькие зелёные фонарики, и придёт время их собирать. Обычно это делает Митико-тян. Надевает белые хлопковые перчатки, приставляет лестницу к стволу, забирается повыше и одну за одной складывает твёрдые сливы в деревянную миску. Мариновать следует именно незрелые, тогда они особенно вкусны. Мой мангака обожает маринованные сливы, но кто будет готовить их теперь? Стараясь об этом не думать, мы с ним с утра до вечера корпели над очередной мангой, четырнадцатой по счёту, под названием «Синий Кролик и Пудинг из Тапиоки». Хе-хе, вы ни в жизнь не догадаетесь, что отчебучил зловредный аптекаришка на этот раз. Не буду спойлерить, всё же история новая и пока не закончена. Впрочем, мы уже на финишной прямой. В июле манга будет отрисована полностью, и у моего мангаки в календаре уже обведён кружочком день, когда он будет представлять «Пудинг из Тапиоки» в книжном магазине. Я тоже наверняка там буду, потому что мои фанаты обычно просят уважаемого автора нарисовать Симпатягу Кролика на форзаце свежеизданной манги. Обожаю бывать в книжных магазинах, там всегда происходит что-то интересное.

Но до июля ещё далеко, а пока на дворе июнь, сезон танцующих светлячков. Мой мангака молчалив и сосредоточен на работе. Как-то утром пару дней назад он точил карандаши. Он не любит отвлекаться в процессе рисования, поэтому заранее затачивает сразу штук двадцать. А когда он рисует, перед ним обычно стоят два стакана: один пустой, а другой с очиненными карандашами. Как только карандаш перестаёт выдавать идеально тонкую линию, мой мангака ставит его в пустой стакан и берёт следующий. Двадцати карандашей ему хватает примерно на день. Где-то на десятом карандаше он вдруг замер, как будто удивившись какой-то своей мысли, посмотрел на меня и сказал: «Послушай, дружище, а ведь наша малышка там совсем одна». Я, признаться, тоже об этом всё время думал. Но я понятия не имел, что можно с этим сделать. Но у него, судя по всему, уже появилась какая-то идея на этот счёт.

В перерывах он выходил в сад, садился на скамейку возле мерно постукивающего содзу и неустанно что-то выискивал в планшете. Однажды он прямо-таки подскочил и торопливо вернулся в мастерскую. «Нашёл!» – воскликнул он и развернул планшет, так, чтобы я мог рассмотреть изображение. Когда я увидел, что он мне показывает, я так удивился, что не сразу смог придумать, какой бы иероглиф мне запузырить в речевое облако! Просто сидел и таращился на белоголового парнишку со светлыми глазами, который был страшно похож на повзрослевшего белобрысого, чисто две горошины из одного стручка! «Не могу поверить, – удивлённо покачал головой мой мангака, – я просто задал поиск "японцы-в-стокгольме", а тут такое!»

Находка и впрямь была суперполезной. Если нам нужен кто-то, способный прийти на помощь молодой девушке, оказавшейся в чужом городе, лучше кандидатуры и не сыщешь. Мало того, что парнишка похож на её давнишнего друга, он к тому же примерно её возраста и говорит на её родном языке. Я выудил из горы иероглифов в своей памяти один, обозначающий горячую надежду, и старательно изобразил его у себя над головой. Мой мангака подмигнул мне и вернулся к работе. Через некоторое время я удивлённо услышал, как он вполголоса напевает. Хм, это что-то новенькое в печальном месяце июне.

Сидя на столе, я покачивал ушами в такт негромкому мурлыканью и размышлял о том, как было бы здорово, если бы у Митико-тян снова появился друг. Обдумывая эту мысль со всех сторон – да, вот такой я Самсебенауме Кролик, – я решил времени даром не терять и заглянуть в прошлое кандидата в ангелы-хранители. Расчехлил свой рубиновый глаз и за минуту выяснил, что кандидат, по сути, обычный японский мальчишка. Который, кстати, неплохо относится лично ко мне: во всяком случае, на книжной полке у него красуется полное собрание моих приключений. Кто бы сомневался, хе-хе. И ещё один немаловажный факт из биографии человека, которого мой мангака собирается познакомить с малышкой Митико: на его школьном пиджаке, пылящемся в чулане родительского дома в Камакуре, присутствуют все – до единой – пуговицы.

15. Частный сыщик Тадзири, Стокгольм

Выйдя из офиса доктора Свантесона, я, слегка ошалевший от свалившейся на меня информации, бесцельно пошатался по Васастадену. Посидел на скамейке в сквере, полистал блокнот с рисунками. Достал фотографию Митико, сравнил со своим наброском. Обе Митико выглядели одинаково печально. Хотел бы я увидеть, как эта девушка улыбается. Появляется ли у нее морщинка на переносице, когда она щурится от солнца, и краснеет ли у неё кончик носа, когда она плачет? Нет, про «плачет», я, пожалуй, зря. Оки-доки, тогда: какое у неё любимое анимэ, и какие рисовые колобки-онигири она предпочитает: с тунцом или с икрой минтая? Так или иначе, сейчас я знаю о ней самую малость больше, чем ничего. С чего я вообще взял, что cмогу её найти?

Я лёг на скамейку и стал наблюдать за плывущими в небе облаками. На улице я всегда, даже в пасмурный день, ношу солнцезащитные очки, так что у меня их целые горы. Есть очки потемнее и есть посветлее, и в зависимости от цвета стёкол мир вокруг меня тоже бывает разного цвета. Синего, жёлтого, красновато-коричневого. Стёкла моих сегодняшних очков превращали городской пейзаж в набор ретро-открыток с эффектом сепии. Небо было молочно-смуглым, как скула деревенской девчонки, а облака походили на сухие дубовые листья. Интересно, а местные облака чем-нибудь отличаются от тех, которые парят над моей родной Камакурой? Я пригляделся. Облака по природе своей – космополиты, и всё же мне почему-то казалось, что конкретно эти облака – иностранцы. Чужие и непонятные. Надменно проплывающие где-то там, в высоте, и равнодушные к людским заботам здесь, внизу. Я ещё минуту мрачно их разглядывал, потом достал телефон и позвонил Четвёртой.

– Привет, вреднюшка, – нарочито бодро поздоровался я, когда она взяла трубку.

– О, вреднилкин объявился! – немедленно захихикала она в ответ, она вообще ужасно смешливая, наша младшенькая.

У нас с Четвёртой разница в полтора года и, вероятнее всего, они с Митико ровесницы. Может, она подскажет, с какого бока подступиться к проблеме.

– Хорош прикалываться, я по делу звоню, – попросил я, чем вызвал ещё один приступ хихиканья. Терпеливо