экскурсия в записи тоже хорошая! Вам английскую версию? Чудесно. Дать вам наушники или воспользуетесь своими? Их можно по блютузу соединить с нашим устройством.

И действительно, через минуту у меня всё заработало. Я положил в карман плоскую коробочку, поблагодарил синеглазую и отправился в музей за ответами для Митико.

– Уважаемый гость, мы рады приветствовать вас в небольшом музее, где собраны наиболее интересные и значимые для нашей компании экспонаты, – с энтузиазмом приступил к рассказу мягкий женский голос. – Нашу экскурсию мы начнём со знакомства с женщиной, которой принадлежит идея устройства под названием «номокар». Фотографию Лилиан Кнудсен с её братом Гуннаром вы можете найти на стене справа от входа.

Я послушно шагнул вправо. С чёрно-белой фотографии на меня смотрели, смеясь, девушка и парень на лесной тропе, а за их спинами, в промежутках между елями, виднелся склон горы, весь засыпанный снегом. Оба стояли на лыжах с громоздкими алюминиевыми креплениями, опираясь на бамбуковые лыжные палки. Я видел такие же на фотографии моего деда Тадзири Кацунобу. Его снимок хранится в семейном альбоме, а на обороте написано: «Остров Хоккайдо, 1940». Та же дата значилась и на табличке под снимком Кнудсенов. Правда, одеты они были гораздо наряднее, чем мой дед, с головы до пят замотанный во что-то чёрное. Похоже, в шведских лесах мороз не такой злой, как на острове Хоккайдо, который считается одним из самых снежных мест на земле. Ну и прикольно же люди тогда одевались, скажу я вам. Фетровая (кажется) шляпка Лилиан напоминает бобовый стручок, а чего стоят её смешные шаровары, заправленные в толстые вязаные носки! Зато у Гуннара – клёвый свитер с оленями, я бы и сейчас не отказался от такого. Свитер подкрашен тусклым синим цветом, а губы Лилиан обведены тёмно-бордовым – наивная ретушь, которой далеко до современного фотошопа, но благодаря ей винтажные фотографии смотрятся как-то особенно трогательно, по-домашнему. Да, я маленько сентиментален, но я с этим борюсь. С ретушью или без, но брат и сестра на снимке выглядели вполне счастливыми.

Женский голос тем временем погрустнел, и я узнал, что меньше, чем через год после этой лыжной прогулки Гуннар Кнудсен погиб при невыясненных обстоятельствах.

– Это была трагедия для всей его семьи, но Лилиан переживала потерю особенно остро. Лилиан и Гуннар были двойняшками, родившимися с разницей в полчаса, и секретов друг от друга почти не имели. Поэтому если остальные могли только догадываться о подоплёке случившегося, то Лилиан была уверена, что знает точную причину, и это знание не давало ей покоя.

А теперь давайте посмотрим на две более ранние фотографии семьи Кнудсенов, – заговорщицким тоном продолжил женский голос, принадлежавший, наверное, какой-то серьёзной шведской фру. – Обе были сделаны в фотоателье, когда двойняшкам исполнилось по семь лет. Сначала дети сфотографировались с родителями, затем фотограф предложил снять брата с сестрой отдельно. Сравните эти фотографии. Не кажется ли вам, что на одной из них есть что-то необычное?

Женский голос сделал драматическую паузу, а я, не дожидаясь продолжения, быстро нащупал коробочку в кармане и нажал на паузу. Не хватало ещё, чтобы сыщику, пусть и начинающему, подсказывали! Проверим, удастся ли мне обнаружить что-то самому. Тэк-с, что тут у нас. Чуть повыше висит классического вида семейная фотография, сделанная во времена, когда люди относились к своим изображениям со всей возможной ответственностью. Перед визитом к фотографу полагалось тщательно одеваться и причёсываться, это тебе не селфи на скорую руку на невнятном фоне. Кнудсены, впрочем, были людьми с фантазией и пришли в ателье в накрахмаленных, старательно отглаженных национальных костюмах. Вон как довольно улыбаются все четверо в кадре. Жалко, фотографии чёрно-белые, хотел бы я увидеть эти пышные юбки и вышитые жилеты в цвете! Не то чтобы я сильно интересовался модой, просто давно заметил, что одежда может многое рассказать о человеке, а мне только того и надо.

Да, но где же та странность, которую я должен найти? Я переводил взгляд с одной фотографии на другую. Свет в ателье был что надо, изображение чёткое, фокус нигде не поплыл, хотя… Постойте-ка. На нижней фотографии, справа от мальчишки, вплотную к нему видится слегка засвеченный участок, как будто магниевая вспышка отразилась от матовой поверхности. На верхней фотографии такого дефекта не было. Я пожал плечами. Учитывая уровень фототехники тех лет, ничего удивительного в подобном браке нет. Либо блик от вспышки, либо нарушенный процесс печати. Это самое простое объяснение, которое приходит мне в голову. А что по этому поводу думает фру на записи?

– Вы, конечно же, заметили светлый контур около Гуннара Кнудсена на фотографии, где он сидит рядом со своей сестрой, – охотно включился в расследование женский голос. – Владелец ателье не взял денег за этот снимок, посчитав его бракованным. Однако Лилиан знала, что это не так.

Дело в том, что, когда её брату было немногим больше шести, у него появился некий загадочный знакомый. И если раньше двойняшки были неразлучны, то теперь Гуннар предпочитал играть со своим новым другом, которого Лилиан почему-то видеть не могла. Гуннар утверждал, что это мальчик лет десяти, смешной и забавный, и как это здорово, что сбылась его мечта иметь брата! Сестра – это тоже хорошо, но с сестрой нельзя играть в игры для настоящих мужчин. Например, сестра вряд ли будет в восторге от идеи бомбочки из серных спичек. С этим Лилиан была согласна, но её ужасно расстраивало, что брат всё больше отдаляется от неё. Но Лилиан Кнудсен была рассудительной и разумной девочкой. Поэтому она оставила своего брата в покое и постаралась подружиться с девочками в школе, что удалось ей с лёгкостью.

Изредка Гуннар немного рассказывал о своём друге, которого он называл мистер Черничка. Мистер Черничка обожал ягоды, но особенно – чернику. Гуннар со смехом говорил, что мистер Черничка может съесть литровую банку черничного варенья, закусить черничным пирогом, запить черничным компотом и всё ещё оставаться голодным. Лилиан слушала эти рассказы с недоверием: недавно из кладовки исчезла банка превосходного черничного джема, и она подозревала, что её брат просто выдумал мистера Черничку, а джем съел сам. Когда Гуннару было десять лет, его привёл домой рассерженный владелец кондитерской лавки, в которой мама двойняшек иногда покупала засахаренные цукаты. Он объявил родителям Гуннара, что не ожидал от мальчика из приличной семьи такого поведения, и ушёл, хлопнув дверью. В тот день родители Гуннара впервые услышали от сына про мистера Черничку,