Привлечь священнослужителя за насилие над проституткой по вызову, – тут может быть одно из двух, либо всему отделу звёздочек на погоны добавят, очередную телесенсацию организуют, проволокут подонка-священника по всем каналам. Либо – замнут. В голове у Бонда вертелось множество вопросов, но с каждым из них он всё основательней влипал в эту грязь. Завершив составление протокола, умышленно сделав его как можно лаконичней, – пусть у следователя голова болит, – Бонд достал из кармана рацию.

– Возьмите с собой документы и одежду, едем в госпиталь, вам нужно пройти медицинскую экспертизу, – произнёс он.

– Минуточку, я должна переодеться, – засуетилась Мария.

– Не должны. Чем меньше вы переодеваетесь после преступления, тем лучше это для следствия, поймите. Я жду вас в машине, – Бонд достал рацию и соединился с диспетчером.

– Нэнси, говорит сержант Бонд, номер дабл-ю-восемнадцать– три– одиннадцать. Направляюсь в госпиталь Эвергрейт с пострадавшей, женского пола, двадцати девяти лет, утверждает, что её изнасиловали.

Экспертиза

Мария стояла на огромном листе бумаги вроде той, в которую заворачивают продукты в мясных лавках. Она закрывала лицо обеими руками, чтобы не смотреть на то, как молодой врач деревянной палочкой, как будто от мороженого, старательно соскребает что-то с её обнажённого тела.

– Я прошу вас, не смущайтесь, – произнёс врач голосом, в котором слышалось искреннее сочувствие, – я понимаю, что вам пришлось перенести нечто совершенно ужасное, но, поверьте, это уже позади. Сейчас мы соберём биоматериал, и преступник скоро будет наказан. Да, он обязательно будет наказа!.. Жаль, что вы лобок депилировали. Обычно за волоски на лобке цепляются волоски насильника…

Врач скрупулёзно, миллиметр за миллиметром сметал на бумагу ворсинки, волосы, чешуйки кожи, а потом собирал их при помощи клейкой ленты.

– Долго ещё? – спросила Мария из-под маски рук. Она ощущала себя насекомым, гигантской гладкой гусеницей, которую рассматривает в увеличительное стекло дотошный мальчишка.

– А вы торопитесь? – удивился врач.

– Я устала стоять, – призналась Мария.

– Мы почти закончили. Скоро придёт доктор Слэк; он проведёт осмотр на кушетке, стоять не придётся.

Вскоре Мария лежала на кушетке, застеленной таким же бумажным листом, как и пол. Она разглядывала плакат о пользе прививки от папиломмавируса, вдыхая противный едкий запах моющего средства, исходящий от раковины, и пыталась размышлять. Нет, она имела полное право находиться здесь. Право на сочувствие врачей, полицейских, медицинского персонала. Над ней было совершено насилие. Её изнасиловал священник, который притворялся бухгалтером, обещал жениться на ней, заботиться о её детях. Он заставил её научиться мечтать, дал её крылья. Но эта мечта оказалась фальшивкой, а его любовь и забота вылились в насилие, в отвратительное насилие на её телом, а главное – сознанием. Тот, кто обещал беречь и любить, сделал ей очень больно. Пусть теперь он разделит с ней эту боль. Пусть все узнают, что он – оборотень в рясе, не добрый пастырь, а волк среди овец. Голос доктора Слэка прервал её внутренние рассуждения.

– Добрый день. Впрочем, прошу прощения, для вас этот день не очень добрый. Мисс Гиллера? – Добрый, похожий на Гэндальфа старик с большим планшетом в руках вошёл в комнату и предстал перед кутающейся в бумажное одеяло Марией.

– Да. Я – мисс Гиллера.

– Очень приятно. Я – доктор Слэк, дежурный гинеколог и специалист по кризису сексуального насилия. Странно звучит, правда? Я задам вам пару вопросов, а потом приступлю к осмотру ваших половых органов, это необходимо для защиты вашего здоровья и гражданских прав. Вы готовы?

Мария кивнула.

– Тогда прошу вас подписать вот этот документ, это согласие на осмотр, – доктор Слэк протянул Марии два листа, заполненных мелким шрифтом, с тремя прочерками, выделенными люминесцентным маркером, очевидно, в местах для подписи.

– Но я уже подписывала согласие! – вяло возмутилась Мария.

Доктор Слэк, пожилой человек невысокого роста, устало посмотрел на неё сквозь элегантные прямоугольные очки.

– Не волнуйтесь, пожалуйста. Мы все на вашей стороне. Подписывайте документы, а я приглашу ассистента.

– Ассистента? Зачем? – Марии стало страшно.

– Ещё раз: не волнуйтесь. Ужасное позади, теперь нужно сохранить ваше здоровье, психическое в том числе.

Ассистентом доктора Слэка оказалась полная медсестра с чёрными усиками и волосатыми руками, её звали Златка. Устав госпиталя, в котором находилась Мария, запрещал проведение гинекологического осмотра без присутствия наблюдателя, – слишком много обвинений в сексуальных домогательствах пришлось отразить адвокатам и без того еле сводящего концы с концами учреждения.

– Семейное положение? – доктор Слэк задавал вопросы ровным, миролюбивым тоном.

– Вдова, – поспешно ответила Мария.

– Живёте ли вы половой жизнью?

– Да.

– Как часто?

Мария замолчала.

– Поймите, мисс, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства. Мне нужно знать, что учитывать при осмотре.

– Каждый день.

– Что каждый день?

– Сексуальные контакты.

– Какого типа: оральный, вагинальный, анальная пенетрация?

– Все виды.

– Имеется ли постоянный партнёр? – доктор Слэк невозмутимо ставил пометки в планшетном компьютере.

– Да. Он меня и изнасиловал.

Доктор Слэк поднял седые брови высоко над очками.

– Вы понимаете, что такое насилие будет чрезвычайно трудно доказать в суде?

– Почему? – Мария ощутила, как по её позвоночнику прокатилась ледяная волна страха.

– Ну, это вполне очевидно. Впрочем, об этом вам расскажет адвокат. Златка! – доктор Слэк холодно посмотрел на волосатую медсестру.

– Да, доктор Слэк? – встрепенулась, словно, проснувшись, Златка.

– Почему сюда ещё не пригласили адвоката для жертв сексуального насилия?

– Сию же минуту, доктор, – покладисто ответила медсестра.

– Сидите уже, – сердито возразил врач, – после осмотра позовёте.

Доктор бесстрастно и очень тщательно осмотрел Марию, сделав множество записей в объёмной папке, стянутой тремя широкими кольцами.

– Доктор, вы закончили? – робко спросила Златка.

– А вы что, не видите, что я работаю? – недружелюбно ответил Слэк, не поворачиваясь к медсестре.

– Я просто должна взять кровь. Можно?