– Берите, – отрезал врач и захлопнул папку, – мисс…

– Гиллера, – подсказала Мария с тревогой глядя на Златку, достающую из шкафчика одноразовые шприцы.

– Мисс Гиллера, я обязан вам предложить антивирусные средства, которые, якобы, понизят вероятность вашего заражения вирусом СПИДа. Однако, рекомендовать нечто совершенно неэффективное, и, к тому же, обладающее рядом тяжёлых для организма побочных эффектов, – не в моих правилах. Поэтому, я поставлю сюда эти таблетки, а выпить их или нет – решайте сами. А вот эти две капсулы принять совершенно необходимо, одна от гонореи, вторая – от хламидиоза; медсестра нальёт вам воды, примите незамедлительно. Я так понимаю, вы принимаете противозачаточные средства?

Мария кивнула.

– В таком случае, наши вам не понадобятся. Всего доброго, – с этими словами доктор Слэк вышел, оставив Марию наедине со Златкой.

Златка долго искала вену на левой руке Марии и, после двух неудачных попыток, она, наконец, набрала крови в три пробирки и ушла.

За больничным окном уже было темно. Мария хотела встать с кушетки и найти свой телефон, чтобы узнать, который час и позвонить тётке, но, в дверь постучали, и в комнату вошла округлая симпатичная женщина лет пятидесяти пяти. Это была Сэра Майерз, еврейка из богатой семьи, помешанная на защите прав женщин и благотворительности. Она говорила словно кудахтала, а массивные красные серьги, свисающие из её оттянутых ушных мочек лишь добавляли сходства с курицей.

– Бедная, бедная девочка, – заквохтала Сэра, взяв тонкую руку Марии в свои мягкие белые руки с ярко-розовым маникюром, – какая ты молодец, что пришла сюда… Поверь, ему это с рук не сойдёт.

Мария вдруг ощутила, как к её горлу подкатил огромный стеклянный шар, на её глаза навернулись слёзы. Заметив это, Сэра метнулась к настенному шкафчику и, достав оттуда коробку бумажных салфеток, протянула три Марии.

– Деточка, скажи, ты, хотя бы, ела сегодня что-нибудь? – заботливо выдохнула курица.

Мария благодарно приняла салфетки и покачала головой. Слёзы продолжали накатывать волна за волною.

– Как?! Я оставлю тебя на минутку, чтобы принести тебе еды и одеяло. Не дело, что ты укрыта какой-то бумажкой! – Сэра поспешно заколыхалась, и скоро дверь за ней затворилась.

Мария плакала навзрыд. Слёзы обиды, горя и возмущения лились по её лицу двумя обжигающими потоками, вынося на поверхность всё, о чём она и думать не смела. Из глаз выливались, сползая с кончика носа и капая, детские обиды на отца, обиды на Рауля, боль, нанесённая им до его смерти, и боль, которую принесла ей его смерть.

Заблудшая овца

Архиепископ Стэнли потёр переносицу длинными бледными пальцами. Невыразимо мучительно было думать об этих новых обвинениях в адрес очередного священника. Отец Генри – связь с проституткой ещё и изнасилование. Ну, кто бы мог подумать! Слава Богу, что это не ребёнок, а, всего лишь, шлюха. В полицию обратилась. Мстительная, едкая тварь. Божия. Как, как найти в себе силы отнестись к этой проститутке с христианским состраданием? Архиепископ Стэнли закинул в рот несколько мятных леденцов. Секса ему давно не хотелось. Он выдержал это неимоверно жестокое испытание Сатаны и теперь не ощущал ни желания, ни возбуждения. Он был спокоен и свободен. Какое же это удивительное, колоссально умиротворяющее чувство – не вожделеть. Это когда погоня всего мира самцов в неистовом преследовании самок, жестокая игра всей живой Вселенной, сверкающая многоцветием перьев, крылышек, чешуек, горячо дышащая и брызжущая слюной, кровью и спермой вдруг останавливается, замирая, и на смену ей приходит созерцание. Игра, единственной целью которой было лишь оплодотворить, вдруг заканчивается, и новая жизнь, исполненная мудрости и чистоты и неспешных молитв во славу Создателя открывается тому, кто готов. Но, как же быть с отцом Генри? Мэтью, Мэтью. Что же ты наделал? Отец Стэнли задумчиво разглядывал фотографию совсем ещё молодого священника, аккуратно вклеенную в окошко на первой странице его личного дела. Глубокие академические знания, особый интерес к апокрифальным Евангелиям, большой опыт миссионерской работы… Отец Мэтью Генри был одним из лучших, но и он оступился.

Архиепископ снял затёртую трубку со старого телефона и набрал номер Дина Джексона, матёрого адвоката, уладившего не одно дело церкви.

– Дин, друг мой, скажи, ты ознакомился с результатами экспертизы?

– Конечно, отец Стэнли! Будьте уверены, мы разобьём их в пух и прах, – голос хитроумного Джексона звучал уверенно и бодро, вселяя надежду.

– Почему ты так уверен? – не скрывая волнения, спросил архиепископ.

– На теле женщины найден биологический материал как минимум четырёх партнёров; она – проститутка!

– Мне это известно. А как насчёт… Материала отца Генри?

– Тоже, к сожалению, есть. Но, это не меняет большой картины. Отец Генри проповедовал, находясь в комнате с этой женщиной и ещё двумя свидетелями, алкоголиком и сутенёром. Он помогал людям, свидетели готовы дать показания в его защиту. Я думаю, дело даже не дойдёт до суда. Мы замнём его на следующей же неделе.

– Ну, коли так, спасибо тебе, сынок! Благослови тебя, Боже… – архиепископ Стэнли со вздохом облегчения повесил трубку.

«Проповедовал он». Старый пакостник. Архиепископ вновь взялся за телефон, на этот раз он набрал свою секретаршу, ископаемую ревнительницу сестру Бобби.

– Сестра Бобби, будьте так добры, пригласите отца Генри в мой кабинет, – голос архиепископа не выражал ничего.

Старый пакостник

В кабинете архиепископа пахло одеколоном «Энджел мэн» и мазью «Бен Гей», отвратительная комбинация, – подумалось отцу Генри. Сам архиепископ сидел за массивным столом из вишневого дерева, большая мраморная статуя девы Марии с укором глядела на происходящее из угла.

– Отец Генри, – голос архиепископа Стэнли звучал неестественно тихо, ощущалось, что он сдерживает себя большим усилием воли, – я думаю, вы знаете, по какой причине я вызвал вас к себе.

Отец Генри кивнул.

– Я совершенно обескуражен обвинениями, выдвинутыми в ваш адрес, однако, до принятия какого-либо решения, я хочу дать вам возможность высказаться по этому поводу, – архиепископ вдруг закашлялся, побагровел и, схватив со стола стакан с водой, залпом выпил.

– Какого дьявола вы делали с проституткой?! –внезапно выкрикнул Стэнли, сорвавшись на визг. Отец Генри на мгновение потерял дар речи.

– Я вас спрашиваю! – хрипя, повторил архиепископ, – я задаю вам вопрос! Извольте отвечать! Что вы делали с проституткой?

(Враги мои ополчились на меня.)

– Я женился на ней, – ответил отец Генри, не узнав собственного голоса.

– Ах? Ак?.. Как? На ком? Что? Как – женился? Вы кто, вообще, такой, вы в своём уме? – архиепископ клокотал, как котёл, до краёв наполненный кипящим варевом.