– Сайлас! – кричал Мокси, грохоча в дверь. – Сайлас! Открой! Она умерла. Кэрол умерла!

Первый раз на глазах Мокси она упала тогда, когда они покупали ей шляпу. Кэрол смотрелась в зеркало, а Мокси говорил ей, что все шляпы на ней хороши одинаково, потому что это было правдой. А она заставляла его примерять дамские шляпы и смеялась, потому что он забавно изображал ее мать. Продавец укоряюще посмотрел на Мокси, поле чего принес новую партию шляп.

Кэрол сказала:

– О, вот отличная шляпа!

После этого она упала…

– …Совсем не так, – ответил Мокси на вопрос Сайласа, который поинтересовался, чувствовал ли тот нечто подобное раньше. – Впереди – целая жизнь, полная тяжкого труда. Любовь – сложная вещь.

– Любовь?

Они сидели позади амбара, прислонившись спинами к его стене.

– Тебе нравится аромат ее духов?

– О, да.

– А ее походка?

Мокси покраснел.

– Еще как!

– Для тебя она столь же мягка, как шерсть ягненка?

– О, да!

– Тогда ты ее действительно любишь.

– Да, я люблю ее…

– Она мертва, – сказал первый врач, опустив ее руку на стол.

Мокси, с искаженным яростью лицом, выглядел точно так, как станет выглядеть в недалеком будущем.

– Вы неправы, док. Я чувствую, как бьется ее сердце. Когда я нес ее сюда, я ощутил удар…

Врач, чье лицо под черным строгим котелком было исполнено величайшей серьезности, снял очки и направил их в карман своего жилета. Рукава голубой рубашки были закатаны по локоть.

– Удар? Один?

– Разве этого недостаточно?

Врач нахмурился.

– Может быть, вы действительно ощутили удар. Но теперь оно не бьется.

– Куда еще я могу с ней пойти? – спросил Мокси.

– Боюсь, любой профессионал скажет вам то же самое. Если человек мертв, он мертв вне зависимости от того, кто на него смотрит.

Кэрол лежала на столе и выглядела так, словно некто у нее что-то украл. Хотя и не всё.

– Вы неправы, док!

Мокси укрыл ее пальто, которое прихватил у Сайласа, взял ее на руки и понес к двери…

Сайлас открыл дверь и увидел своего друга, совершенно промокшего под дождем. Кэрол без движения лежала у него на руках.

– Что случилось, Джеймс?

– Она умерла, Сайлас! Просто упала… Совершенно неожиданно…

Сайлас назвал имя врача и объяснил, как добраться до его дома.

Потом тронул Мокси за плечо:

– Подожди!

И, сбегав в дом, вернулся с пальто, которым укрыл лежащую на руках друга Кэрол.

– Меня зовут Кэрол, – произнесла она, протягивая руку. – Я вижу, вас ко мне притащила моя подруга.

Мокси протянул ей руку, но тут же отдернул и принялся вытирать о брюки – рука была мокрая от пролитого виски.

– Я люблю тебя, – сказала Кэрол.

– Я люблю тебя, Кэрол.

– Правда?

– Правда!

Кэрол встала с кухонного стола.

– Если мы решимся на это, тебе придется смириться с тем, что я время от времени умираю.

Мокси сглотнул.

– Я понимаю… Конечно…

Но она видела, как он испуган.

– Это особое состояние, – проговорил второй врач, стоя над неподвижным телом Кэрол. – Что-то вроде припадка, но весьма особого. Я читал о подобном, но не думал, что столкнусь с этим в действительности.

Вода ручьем текла с Мокси на пол смотрового кабинета. Пальто Сайласа висело на спинке кресла. Врач тер глаза, и Мокси понял, что он хороший человек.

– Как долго она будет спать?

Доктор несколько мгновений подумал.

– Я не знаю, – ответил он. – Как я уже говорил, мне еще не приходилось такого видеть. Да и вообще вряд ли многие такое видели. Меня беспокоит то, что в этом состоянии она не сможет получать нормального питания. Сколько человек может существовать в подобной ситуации? Не имею ни малейшего представления. Нужно ее понаблюдать. Будем кормить ее через иглы и трубки. И я не гарантирую улучшения в будущем.

Но улучшение наступило. На следующий день Кэрол проснулась…

– А вдруг бы тебя похоронили? – предположил он.

Но Кэрол прекратила думать об этом уже давно.

Они молча шли рука об руку. Затем Джеймс сказал:

– Ты знаешь, из-за этого в тебе есть что-то особенное. Как в привидении…

Кэрол не от него одного это слышала. Когда она была еще девочкой, другой врач назвал ее возрожденной. Услышав это, Хэтти рассердилась и заявила в лицо доктору: никто не может возродиться, не умерев.

– Но разве я не умирала? – спросила Кэрол.

Хэтти посмотрела на нее глазами холодными, как речная вода:

– Пока я стою на посту – нет, Кэрол…

– Ты должен это сделать, – сказала она, повернувшись к Джеймсу. – Поймай мне голубую булавоуску. Я знаю, ты не маленький мальчик. Но все равно, поймай булавоуску, принеси ее мне, и я буду знать, что ты готов. Я пойму. Поймай голубую булавоуску, посади в банку и принеси к моим дверям, если ты этого хочешь… Тебе даже не нужно будет стучать. Просто поставь на подоконник, и я увижу. И пойму, что ты готов…

– Да, тут есть с чем повозиться, – проговорил Сайлас, сидя у амбара. – Но мужчине приходится иметь дело со всяким-разным. И с такими вещами тоже.

Мокси сидел тихо.

– Посмотри на дело с этой точки зрения, – продолжал Сайлас. – Тебе уже пришлось пройти через все это, да еще трижды!

Мокси кивнул, но не сказал ни единого слова. Его невидящий взгляд поразил Сайласа.

– А понимаешь ли ты, – сказал Сайлас, – что единственная причина, по которой ты ее можешь оставить, – то, что ты ее любишь. Понимаешь? Потому что это именно так. Ты ведь не хочешь вновь видеть ее в таком состоянии, верно?

– Меня зовут Мокси.

– Мокси? Забавное имя.

Он покраснел и снял шляпу.

– Джеймс Мокси.

– Мне нравится это имя. А вам нравится песня?

Через плечо он глянул на оркестр и улыбнулся.

– Нравится.

В песне были такие слова:

– Физиологически она была весьма близка к состоянию смерти, – говорил врач, пока Кэрол, уже проснувшаяся, отдыхала в соседней комнате. – Но ее сознание не отключается. В этом своем состоянии Кэрол не испытывает ни голода, ни жажды, и удивительнее всего то, что, как она говорит, там она пребывает в состоянии постоянного падения. Я сказал, что это звучит пугающе. Она же ответила, что все зависит от того, как часто ты падаешь.