Жрите их, жрите!

Дети бегут ко мне, одна за другой. Я избавляю их от мучителей, которые не предпринимают никаких действий. Мне повезло, что люди слишком напуганы или слишком шокированы тем, что видят. Перед ними фея, существо прямиком из ада. Я кричу и реву, я несу смерть. Прибывают новые, все новые и новые солдаты, и горы трупов вырастают до неизмеримости.

– Остановись! – ревет король, и я резко разворачиваюсь. В его руках трепыхается Одетта, маленькая золотая корона в угольно-черных волосах, большие, как луны, голубые глаза. Страх. Она так боится. И лезвие у ее шеи. Я издаю вопль, пускаю на него крыс, посылаю огонь, вызываю все, чем могу повелевать, и все же недостаточно быстро. Ее глаза на мгновение расширяются, и мне кажется, будто я вижу в них серебряную ночь, со всеми ее звездами и очарованием, затем свет гаснет. Вместе с ним угасает и Одетта.

Я отрываю взгляд от ковра, от черноволосой девочки с короной на голове, истекающей кровью на земле, на заднем плане горы трупов. Это легенды, сказания и мифы этого города. Это моя жизнь, моя история.

– Одетта?

– М-м?

– С вами все в порядке? – спрашивает Фердинанд, нахмурив брови.

– Я просто думала о городах по ту сторону гор, – говорю я, но вижу только маленького ребенка на ковре. Как Элль. – Они победили ведьм. Первых пять.

– Ведьмы пали? – восклицает Маркус, и все вдруг смотрят на меня.

– Какие? – впервые подает голос король, и впервые в его взгляде кроется не глубочайшее недоверие, а неприкрытое любопытство.

– Пожирательница детей, Морская ведьма, Колодезная ведьма… – медленно начинаю перечислять я, чувствуя, как с душ этих людей с каждым моим словом падают камни, будто они освобождаются от бремени, которое носили на себе в течение нескольких поколений. – Крысиная королева…

– Прибрежные города свободны! – кричит кто-то.

– И Отравительница, – заключаю я.

Едва с моих уст срывается последнее слово, как разражается настоящая буря. Люди кричат, жестикулируют.

– Водяной город освобожден!

– Будет новый король!

– Оживится торговля на берегах!

– Нужно отправить корабли!

– Похоже, кто-то нашел оружие раньше нас.

Становится тихо. Все оборачиваются и смотрят на меня. Я – оружие, разве вы меня не видите?

– Одетта, – спрашивает Фердинанд, хватая меня за руку, – кто убил всех этих ведьм?

– Охотник на ведьм, – говорю я, ощущая его так отчетливо, как давно уже не ощущала. Будто бы он стоит прямо за моей спиной. Будто он здесь. Со мной. – Охотник на ведьм, – повторяю я, и его имя заставляет мою душу трепетать.

– Хм, – произносит Маркус. – Никогда о нем не слышал.

– Как он их убил? – спрашивает король с другого конца стола.

Все смотрят сначала на него, потом на меня, и тишина ложится мне на плечи тяжелым грузом, словно все камни с их душ стали моим собственным бременем.

– Не знаю, – еле выдавливаю я.

– Хм, – снова издает Маркус, и подозрительность внезапно возвращается. Он пристально изучает меня. Они дали мне простое платье, не изящное, не золотое, из простого льна, и все же я намного превосхожу местных женщин. Служанки и беременная женщина по сравнению со мной кажутся серыми и бесцветными. Потому что я – фея. Посмотрите на меня, посмотрите хорошенько, неужели вы меня не узнаете?

– Кто вас заколдовал? – спрашивает Фердинанд, убирая свою руку. Все взгляды прикованы ко мне.

– Хагравен, это была Хагравен.

– Как вам удалось бежать?

Королева дремлет. Ее не интересует ни это место, ни тусклый след древней магии, который витает во всей этой мебели, в каждом дюйме золота. Она дремлет глубоким сном, собирая силы для своего возвращения.

– Мне повезло.

– Хм, – гудит Маркус в третий раз, а затем поворачивается к королю. – Когда Водяной город будет освобожден, мы должны послать туда гонцов и спросить, как им удалось победить ведьму. Мы должны объединиться. Может быть, они смогут поддержать нас и прислать еду.

– Похоже, век ведьм подходит к концу, – бормочет король. – Это и в самом деле хорошие новости!

– Только как же нам передать сообщение? – спрашивает Фердинанд. – Снег смертелен, дорога далека. Ни одна из наших лошадей не выдержит такого путешествия.

– Хм, – задумываются за столом другие принцы, знатные господа и охотники. Только король внимательно смотрит на меня, он видит меня и видит во мне лебедя.

– Мы пошлем птицу, – решает он и встает. Его сыновья и все знатные люди немедленно делают то же самое, даже беременная женщина, корчась, поднимается со своего золотого кресла. Где-то между ними когда-то сидел и мой принц. Но он мертв и больше никогда не займет свое место. Как и Одетта. Их больше нет. История повторяется снова и снова, и каждый раз стоит ребенку жизни. Человеческие дети, дети-феи – все они жертвы.

– Мы не можем ее просить… – начинает Фердинанд.

– Отчего же? – прерывает его король. – Если она останется, то умрет с голоду, как и все остальные. Но если полетит и передаст послание, то выживет, и мы, возможно, тоже.

Молчать. Фердинанд смотрит в пол. Он не смеет взглянуть на меня. Но я вижу, как он стискивает челюсти и как сильно сжимает руку жены.

Жизнь, речь идет о выживании.

– Я с удовольствием сделаю это, – говорю я в тишине. – Только мне нужно мое платье из перьев.

– Одетта… – начинает Фердинанд, но тут же умолкает. Его жена кивает. – Спасибо, – это все, что он говорит, прежде чем выпрямиться во весь рост. – Я принесу платье. Мне кажется, я знаю, где вы его потеряли.

И Фердинанд уходит. За ним следуют трое его братьев и несколько дворян. Платье – приоритет, оно решает вопрос жизни и смерти.

Я тоже поднимаюсь. Зал душит меня, зал, в котором до сих пор звучат детские крики… вечное эхо моей вины. Воздух, мне нужен воздух! Я выбегаю, я знаю дорогу, много лет назад я уже бежала этим путем. Убегала после того, как разрушила зал, полный людей, а мое сердце умерло вместе с маленьким ребенком.

– Одетта! – слышу я зов женщины, но это я, это мой голос зовет потерянную девочку. Мою девочку. – Одетта!

Я бегу по коридорам из чистого золота, лестницам, поднимаюсь все выше и выше. До тех пор, пока не оставляю позади последние ступеньки и не выхожу через дверь на улицу, на парапет. Статуи стоят там, где давным-давно их оставила я. Высоко-высоко, на самой высокой башне нашел свой конец король. Рядом с ним – королева. Навсегда отлиты в золото. И еще – лебедь, золотой лебедь. Одетта.

– Прикоснись к нему! – жестко приказываю я. Мари дрожит. Она дрожит всем телом. Мой голос холоден как лед и все же пропитан слезами. – Прикоснись к нему, пусть получит то, чего так страстно желает!